Был ли Ульяновск культурной столицей Поволжья, станет ясно лишь со временем.
Подумать только: Ульяновск - культурная столица... Когда эта идея только всплыла на поверхность не общественного даже, а административного сознания, она уже вызывала скепсис. Хотя географический предок Ульяновска - Симбирск - породил немало славных имен, вошедших в историю отечественной культуры, сегодня этот город все еще воспринимается как большая Обломовка. Приезжие отмечают, что Ульяновск - сонный город, жизнь в котором замирает после восьми вечера. Похоже, так же его воспринимают и сами горожане почти всех возрастов. Воспринимают смиренно, как некую нерушимую историческую данность. Культурная столица? Ах, оставьте: сегодня очередная серия "Каменской".
Хуже того, Ульяновск слишком долго был центром не культуры, а идеологии, что оставило на нем неизгладимый след - на его экономике, политике, в том числе и на культуре. Все это было выкрашено в красный цвет, сквозь который с трудом пробивалась живая культура других цветов. Передовая интеллигенция это понимала и выражала свое отношение тем, что ломилась на столичную театральную антрепризу и провинциальную музкомедию.
Долгожданная "культурная революция" по Кириенко, спущенная сверху, изначально выглядела как аппаратная идея приволжского полпредства. Местные газеты отреагировали соответственно: "Столицей назначили, культуру привезли". Сам полномочный полпред Сергей Кириенко в день открытия фестиваля заявил в порыве откровенности: "Мы боялись не того, что нечего будет показать, а того, что мы не сумеем это показать, ведь вначале ничего, кроме голой идеи, не было".
Он также выдал фестивалю солидный аванс, сказав, что он стал новой действующей моделью взаимодействия государства и общества, ибо культура - зона их совместной ответственности. Одному государству управлять культурой не под силу, пояснил он, поэтому в этой сфере оно охотно поделится своими функциями с общественной инициативой. Другими словами, через культуру - к гражданскому обществу (кстати, а почему бы и нет?).
Ульяновский губернатор Владимир Шаманов, поддержавший идею культурной столицы, был столь же откровенен. Осознавая, что тяжелую экономическую ситуацию в промышленности и сельском хозяйстве области быстро переломить не удастся, сказал он, мы решили опереться на духовность и культурные традиции. Кстати, в этом у Шаманова есть авторитетный союзник. Как говорил академик Дмитрий Лихачев, политики никогда не справятся со стоящими перед ними задачами, если не поймут, что все в этом мире окрашено в тона культуры.
Как выясняется, опора на культуру - не самая хлипкая из опор. По словам координатора проекта "Культурная столица" Анны Гор, статус культурной столицы может дать толчок развитию городской экономики, как это произошло с шотландским городом Глазго. Произойдет ли такое с Ульяновском, пока не ясно. Поэтому лучше поставить вопрос по-другому: а созданы ли предпосылки для движения, те самые точки опоры для культурного сдвига, которые фестиваль призван был внедрить в общественное сознание?
На мой взгляд, такие точки фестиваль оставил, приложившись в различных сферах культуры и искусства. Не имея возможности анализировать добрые шесть десятков фестивальных мероприятий, остановлюсь только на отдельных художественных проектах.
Проект "Новое железное измерение" был одним из первых. Скульпторы из немецкого города Веймара и из Перми при помощи сварки сотворили скульптуру из труб, комбайновых цепей и культиваторных ножей, показав, как ржавое железо, найденное на свалке "Вторчермета", может оживить городской ландшафт. Открытие скульптуры происходило в форме перформанса: под медитативную электронную музыку на обтянутую полотном конструкцию проецировались некие визуальные образы, потом конструкцию облили бензином и подожгли.
Реакция людей была неоднозначной. Большинство недоумевало, крутило пальцем у виска и упражнялось в остроумии по поводу увиденного. Самые благожелательные отклики сводились к следующему: такого у нас еще не было, а посему это - круто. И лишь единицы, похоже, уловили в происходящем смысл.
В чем смысл, на мой взгляд, всего этого действа? Жил-был город, никуда не стремился, творческие люди, наоборот, стремились из него. И тут приезжает кучка "волосатиков", как сказал бы мой дед, и показывает, что творческая идея может оплодотворить даже ржавое железо, что "Новое железное измерение" - одна из бесконечных форм, в которой свободный человеческий дух прорывается сквозь напластования повседневности. Именно поэтому для меня этот железный куб - полноценное искусство, абстрактное, но - искусство, поскольку в его основе лежит плодотворная идея. В данном случае эволюционирующая идея потребовала для своего воплощения металлолома и сварки, а могла потребовать кисти и краски, симфонического оркестра или рок-группы, резца или пуантов. И в этом смысле "Железное измерение" имеет тот же ранг, что и, скажем, роденовский "Мыслитель", ибо любой творческий акт со знаком плюс в момент непосредственного творчества сближает человека с Богом.
Выставка из Самары "Фашизм Now". Центр экспозиции - инсталляция Нели Коржовой "Национальный вопрос", которая представляет собой свисающие с потолка правильные ряды камней. Как объясняет автор, ее работа является своеобразным пособием по искусству толерантности, иллюстрацией того, как надо себя вести в чужой национальной среде, а именно: двигаться аккуратно, не задевая чувств представителей другой культуры, иначе вся конструкция начнет раскачиваться, ударяя рискнувшего войти. Актуально для многонационального Ульяновска, к тому же во времена чеченской войны? Для авторов проекта тезисы типа "все кавказцы черные, все татары хитрые, все русские пьяные" - уже ползучий фашизм.
Выставка "Южнорусская волна" из галереи Марата Гельмана в Москве. После десятилетий искусственной ленинианы и безупречно-безмятежных пейзажей некоторые картины шокируют. Журналисты честно "пытают" организаторов, вытягивая из них внятные формулировки эпатирующих "нормальную" публику концепций. Куда, например, могут продвинуть провинциальное сознание истекающий страданием "Псалом 69" Александра Ройтбурда или психоделичный "Атис" Олега Голосия, возмутительные внешне?
Когда проходит шок, возникает вопрос: а что они хотели этом сказать? Ведь что-то хотели же, иначе не стали бы на краски тратиться. Предполагается, что в этом месте небезнадежного зрителя должно бы осенить: а не стоит ли выйти за пределы категории "нравится-не нравится", потому что автор имеет право на свой уникальный язык, который неплохо бы освоить для общения с ним на равных.
Следующий шаг: а может, я знаю не все в этой жизни, и вещи, в которых я всегда был уверен, не совсем верны или совсем не верны? Надо подумать. Это "надо подумать" - само по себе шаг вперед. А подумать есть над чем. Например, о недавнем прошлом. В частности, таким ли уж благом для области была политика социального иждивенчества, которая годами проводилась здесь под маской заботы о населении.
Открытое сознание - вот главное, что должна была дать "Культурная столица" этому городу. Открытое сознание - та самая точка опоры, которую мог подарить фестиваль Ульяновску, ведь культура - это еще и способность с благодарностью заимствовать идеи, интерес и терпимость к тому, что непонятно - пока непонятно. Но городу еще предстоит воспользоваться этой опорой - если город захочет. Связь между преходящим статусом культурной столицы и общим культурным уровнем города неочевидна. У нас все еще с ногами сидят на скамейках. И будут сидеть еще долго. Пока, быть может, некая инициативная группа молодежи, заразившись каким-нибудь "Новым скамеечным измерением", в форме хэппенинга не объяснит сидящим, что это совсем не "круто", и даже наоборот.
Фестиваль "Культурная столица" подходит к концу. Федеральный инспектор Александр Иванов, опекавший "Культурную столицу", как-то сказал, что удивлен самодостаточностью фестиваля: стартовав, он зажил своей жизнью, за которой остается только следить. Но фестиваль самодостаточен только в идейном смысле, во всем остальном он нуждался в организационных усилиях. И там, где организаторы чересчур полагались на его метафизическую самость, случался провал. Провалился неплохой проект "Пермь Великая International", который остался без присмотра: никто не пришел на концерт, потому что о нем никто не знал, кроме журналистов. Урок: самость самостью, а профессиональный промоушн необходим, и деньги на это надо выделять, иначе все теряет смысл.
Пожалуй, можно было провести фестиваль в более сжатые сроки - за месяц или даже за две недели, чтобы он был до предела насыщен событиями, как настоящий фестиваль. Двухмесячный же график нынешнего зиял дырами: бывало по нескольку дней подряд, когда ничего фестивального не происходило.
Очевидно, следующая культурная столица учтет промахи ульяновского эксперимента и фестиваль пройдет динамичнее. Но, несмотря на эти и другие промахи, я рассматриваю "Культурную столицу" как позитивное, открывающее сознание явление и формулирую это в виде трех тезисов:
1. Фестиваль "Культурная столица Поволжья" - это лучше, чем некультурная провинция без фестивалей.
2. Вкрапления авангарда в городскую культуру, ставшую жертвой тотальной ленинизации, живительны для этой культуры.
3. Знакомство с творчеством народов, населяющих соседние регионы и национальные республики, создает благоприятный фон для культивирования национальной терпимости как необходимого условия стабильного федерализма (та самая путинская вертикаль, только в более человечном, культурологическом исполнении).
На вопрос: "Почему Ульяновск?" - заместитель Сергея Кириенко Владимир Зорин еще в начале сентября ответил, что инициаторам "Культурной столицы" важно было восстановить утерянную в этом городе преемственность исторического и культурного развития, проложить мост, по которому все лучшее из прошлого сможет перейти в будущее. Другими словами, культурно-исторически примирить Ленина и все, что не-Ленин. Пусть так. Лично я буду чувствовать себя комфортнее оттого, что достопримечательностью моего города будет не только памятник Ленину работы Манизера, но и памятник чистой идее из ржавого металлолома работы молодых немцев из Веймара.
Сергей ГОГИН.
