Многие десятилетия Художественный музей считал себя обладателем портрета государя Петра III, только совсем недавно научные сотрудники музея сделали открытие: государь-то не тот.
В заблуждение искусствоведов ввела надпись на подрамнике картины, начертанная дореволюционным шрифтом: "Петр III. 1749 г."
Любые даты, пусть даже на подрамнике, для музейщиков - неоспоримый факт. Однако на этот раз искусствоведам пришлось вступить в спор с самой историей. Разумеется, профессиональный взгляд отмечал несоответствия с образом Петра III. Государь не слыл красавцем, имел одутловатое лицо, маленькие глаза, непропорционально длинный нос. В названном 1949 году ему уже исполнился 21 год, а на портрете изображен подросток. К тому же существует портрет Петра III, написанный в 1753 году, то есть спустя всего четыре года, и в нем нет ничего общего с нашим героем. Не вызывало сомнений лишь то, что он - член царской семьи: увидев горностаевую мантию, ошибиться невозможно - в нее облачались лишь высочества. Но искусствоведов вновь одолевали профессиональные терзания: а не маскарадный ли это костюм? Подросток не по возрасту одет точь-в-точь как генерал-адмирал. Словом, вопросов портрет Петра III рождал множество, а ключ к разгадке тайны так и не находился.
На помощь в таких случаях часто приходит мода. Парик юноши исключил, что год написания портрета был 1749-й. Эта эпоха щеголяла в длинных париках. А прическа нашего героя перенесла исследователей к 60-м годам XVIII столетия. К тому же в эту эпоху не было специальной детской одежды, и юные создания одевались в те же мундиры, что и взрослые. Напрашивался вывод: в это время подростком в царской фамилии был великий князь Павел Петрович, будущий Павел I (1754-1801).
В музее воодушевленно заговорили о возможном открытии, о новом названии картины. Но искусствоведение верит только доказательствам, а найти их всегда очень непросто. У музейных работников нет возможности ездить в столичные музеи и архивы, остается полагаться лишь на свои знания, логику и счастливый случай.
И этот случай пришел вместе с книгой. Искусствовед Луиза Баюра, листая одно из исследований, задержала взгляд на репродукции портрета из Архангельского музея, напоминающей нашего юношу из царской семьи. Подпись гласила: "Великий князь Павел Петрович". Далее Луиза Петровна пристально начала изучать все имеющиеся портреты Павла I и обнаружила, что в коллекции Эрмитажа среди множества портретов Павла I есть и портрет юного великого князя, изображенного в полный рост в учебной комнате. Авторство принадлежит датскому художнику Эриксену. Искусствовед поняла: это наш юноша. Портрет из Ульяновского художественного музея однозначно восходил к полотну Эриксена. Только наш великий князь отличался простотой, наивностью, добродушием, это счастливый ребенок, написанный с любовью, без заискивания к Его Высочеству. Портрет явно воплощал народное представление о царской особе, значит его автором мог быть провинциальный или крепостной художник. В пользу этой версии говорит известный в истории факт о том, что каждая благородная семья считала за честь иметь дома портрет государя или великих князей. Портреты бесконечно копировались с гравюр, так что порой между оригиналами и конечной продукцией оказывалась дистанция огромного размера.
Далее пошла цепь открытий, доказывающих, что юный член царской семьи из коллекции Художественного музея - Павел. Выяснилось, что еще до воцарения Екатерины II, то есть до 1762 года, Павлу Петровичу был присвоен офицерский чин генерал-адмирала, так что костюм великого князя - отнюдь не маскарад.
Нашлось подтверждение того, что добрый, веселый, счастливый подросток, изображенный на портрете, таковым был и в жизни. О чем говорят дневниковые записи учителя юного Павла Семена Андреевича Порошина. Этот образованнейший человек своего времени, отмечая успехи своего воспитанника в учении, писал: "Если бы Его Высочество был человек партикулярный (гражданский), то вполне мог бы стать российским Паскалем".
Исследования искусствоведа пополнились и другими доказательствами, дающими полное право изменить название картины. Сейчас она находится в экспозиции с надписью на этикетке "Портрет великого князя Павла Петровича".
Имя художника осталось неизвестным. Теперь вряд ли удастся его найти. Возможно, он один из сотен безымянных крепостных самородков, может быть, даже житель провинциального Симбирска, поскольку картина поступила из собрания симбирской дворянки Перси-Френч. Вряд ли художник бывал в Эрмитаже и видел портрет Павла работы Эриксена, вероятнее всего писал с гравюры портрета.
А ошибка в названии объяснялась просто: в судьбе произведений искусства, переживших революцию, бывали самые невероятные случаи, при спасении нашей картины холст, видимо, натянули на подвернувшийся подрамник, который некогда держал портрет Петра III.
Алсу ИДРИСОВА.
