С неделю назад мне позвонили из Москвы, из Фонда "Общественное мнение". У них есть практика опроса региональных СМИ по тем или иным актуальным проблемам. На сей раз тема касалась путча. Лучше или хуже было бы, на ваш взгляд, спросила сотрудница Фонда, если бы в августе 1991 года победил ГКЧП. Я ответил не сразу. Подумал, потом сказал, что было бы хуже. Уже после разговора в голову пришла мысль, что о явном поражении ГКЧП говорить-то, наверное, и не совсем корректно. Это была, скорее, ничья, чем чья-либо победа или проигрыш. А в нашей области верх одержал, пожалуй, даже ГКЧП.
Все девять последних лет правления Юрия Горячева ульяновскую модель называли мягким вариантом вхождения в рынок, и это была неправда. Вариант действительно был мягким, но не вхождением в рынок, а, на мой взгляд, мягкой формой функционирования ГКЧП. В масштабах одного региона. Режим был близок к диктаторскому, когда никто, за исключением первого лица, ничего не решает, когда исполнение закона можно остановить телефонным звонком или репликой на ходу, когда правоохранительные органы прислуживают "лично дорогому" и так далее.
Недавняя ревизия ведомством полпреда президента в Приволжском округе ульяновского областного законодательства больших нарушений, к удивлению многих, не обнаружила. А удивительного тут, в общем-то, ничего и нет. На бумаге у нас все или почти все делалось правильно. На практике не делалось вообще или извращалось, как, например, в случае с малой и большой приватизацией. Политика властей в этой сфере была столь "мудрой", что магазины теперь отбирают задарма, а нефть, скажем, утекла куда-то в неизвестном направлении. На словах декларировалось неразбазаривание, в жизни же многое оказалось как раз разбазаренным.
"Язвы" режима Ю.Ф., впрочем, освещались в прессе много раз и не стоит повторяться. После ГКЧП Горячев ставил себе в заслугу, что не закрыл "СК". А мог бы. И потом мог бы, но боялся. Не "Курьера", конечно. Боялся он Ельцина, вернее, его гнева, ведь Борис Николаевич по простоте душевной считал себя демократом, а свободу слова - священной коровой. Ему могло не понравиться "удушение" прессы. В других регионах, однако, душили, но, видимо, потому, что тамошние губернаторы были менее трусоваты, чем Юрий Фролович. Наш тоже душил, только более тонко - через суды.
Итоги "мягкой формы ГКЧП" известны. Положение ульяновцев оказалось намного хуже, чем положение их соседей. Зарплаты низкие, цены высокие, транспорт дрянный и дорогой, стройиндустрия развалена, села заброшены, с энергетикой - тьма египетская. По этой части нас сравнивают то с Приморьем, то с Камчаткой, то с дальним Севером. Процветает преступность и наркомания, по которым мы тоже где-то в "лидерах". Что ни день, то на территории области убийство или сразу несколько. И это при "мягкой форме".
Отгородиться от соседних областей Горячеву не удалось, а желание у него такое, видимо, было. По мере загибания своего агропрома мы спасались импортом и продуктами соседей, что исключалось в случае жесткого ГКЧП на общегосударственном уровне. Тогда мгновенно опустился бы железный занавес, а полки магазинов, как все, наверное, помнят, были пусты. Трудно сказать, какие формы принял бы народный протест - забастовки, голодные бунты и их подавление, аресты, вооруженные столкновения, то есть гражданская война...
Без войны, правда, все равно не обошлось. На Кавказе она идет уже семь лет. Но ее в принципе не могло бы быть, если бы в августе 1991 года победила настоящая демократия. Как в России, так и в Чечне. Невнятность ответа на вопрос, кто в августе выиграл, создала ситуацию, когда региональные верхушки претворяли ГКЧП каждый по-своему. Чем гуще был ГКЧП, тем хуже в этом регионе становилась жизнь.
Геннадий ЯКИМЧЕВ.
