В один из осенних пасмурных дней 1997 года, когда облетали последние листья, на Среднем Венце можно было увидеть неторопливо прогуливающегося молодого человека лет 30. Редкие прохожие обращали внимание прежде всего на его костюм, сшитый в Лондоне у одного из самых модных портных. Обувь и зонтик, который он держал в руке, довершали общее впечатление, которое определялось известной строкой из «Евгения Онегина»: «Как денди лондонский одет». Это был Сергей Александрович Кравцов, известный в Европе и Америке эксперт по западноевропейской живописи XIX века. Судьба случайно и всего на один день занесла его в наш город: он в считанные минуты в Художественном музее дал заключение по поводу одной из картин, подчеркнув, что она является подделкой, и в ожидании часа отъезда из Ульяновска в Москву любовался волжскими просторами.
Природа одарила его феноменальной памятью, талантами художника и музыканта, работоспособностью и уравновешенным характером. Сергея часто приглашали для проведения экспертизы ведущие музеи мира, а потому в материальном отношении он не знал ни забот, ни хлопот. Готовился к свадьбе со знаменитой итальянской оперной певицей, в которой он по-русски души не чаял.
У дома Языковых Сергей обратил внимание на сидевшую на скамейке худенькую девушку лет 18-ти. Его удивил ее плащ-болонья, являвшийся последним криком моды еще в 60-х годах.
- Господи, - подумал он, - да такие сейчас даже последние бомжи не носят.
Девушка совершенно промокла, но не проявляла желания сойти с места и поискать укрытия. Ее сжавшаяся фигурка напомнила ему как-то подобранного им в Москве замерзшего и голодного котенка.
- Вы не больны? Вам, может быть, нужна помощь? - спросил он.
- Нет-нет, - ответила торопливо незнакомка, - мне ничего не нужно. Не беспокойтесь. Я еще посижу немного и пойду.
- Как же это ваши родители, - несколько назидательно продолжал задавать вопросы Сергей, - выпустили вас в таком легком плаще, без зонта в такую погоду?
- У меня нет родителей, - ответила девушка.
- Извините меня, - смутился Сергей. Но все-таки вы промокли и можете оказаться в больнице.
- А в больнице совсем неплохо, - возразила девушка, - там тепло и кормят хорошо.
- Как «хорошо кормят»? - поразился Сергей. - Что вы говорите!.. Идемте! Идемте со мной.
Он решительно взял ее за руку. Через пять минут они были в ресторане «Венец». Официант, поощренный стодолларовой купюрой, мгновенно примчался с тарелкой супа и бокалом вина.
- Ешьте и пейте быстрей! - приказал Сергей. - А потом поговорим.
Девушка молниеносно проглотила все и робко произнесла:
- Я не ела два дня. У меня аванс украли в общежитии. А взаймы никто не дал. Так вкусно, чудо просто. Только кружится голова и ноги не идут.
Сергей опять взял ее за руку и повел в свой номер. Там он сказал приказным тоном:
- Идите под душ и стойте подольше. Не пугайтесь меня, я плохого вам не сделаю.
- Хорошо, вы, наверное, очень добрый. Как будто прилетели с другой планеты. Спасибо.
Через полчаса девушка вышла из ванной:
- Какое счастье, я согрелась. И сил прибавилось. Вы, наверное, доктор?
- Нет, я не доктор, я занимаюсь историей, живописью, музыкой и дипломатией. Давайте пить чай и есть торт. Меня зовут Сергей Александрович. Расскажите мне о себе.
- Меня зовут Юля, выросла в детдоме, родителей своих не знаю, знакомых и друзей у меня нет, работаю маляром-штукатуром. Вот и все.
- У вас хорошая профессия, - согласился Сергей Александрович.
- Вы стесняетесь спросить, почему я не учусь?
- Совершенно верно.
- Вы не думайте, что я лентяйка, - горячо заговорила девушка, - я мечтаю учиться. Даже поступила в прошлом году на заочный юридический факультет УлГУ, но у меня нет сил. А на дневном я не могу учиться - на стипендию не проживу. Пробовала подрабатывать в субботу и воскресенье, но тогда у меня начинает кружиться голова от краски и я подолгу кашляю. Зарплата у меня маленькая, на завтрак и ужин я ем хлеб с кефиром. Врачи говорят, что мне не хватает жиров и витаминов. Но ничего, может быть, я окрепну, тогда попробую опять поступить в университет.
- Вот что, Юля. До отъезда в Москву у меня два часа. Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся. Тем не менее попробую что-то для вас сделать. Собирайтесь.
Через пятнадцать минут они были в банке. Сергей Александрович заполнил документы, дал ей расписаться и пояснил:
- Я открыл вам счет. Денег хватит на питание, одежду и учебу на очном отделении. После каждой сессии сообщайте моему секретарю о своих успехах. Вот его визитная карточка. Вы ежегодно будете получать по 50 тысяч. Если будете учиться отлично, он пришлет вам сумму, необходимую для покупки однокомнатной квартиры. Учитесь, читайте больше. Прощайте, не падайте духом.
Сергей Александрович исчез за дверью банка. Юля так растерялась, что забыла о словах благодарности. Да она и не воспринимала произошедшее как реальное событие и долго думала, что это сон. Только через несколько дней она, оставшись одна в комнате общежития, открыла сумочку, и фантастическая сумма в сберкнижке убедила, что это произошло наяву.
Юля поступила в институт права и госслужбы Ульяновского государственного университета. Училась более чем старательно. После каждой сессии аккуратно посылала ксерокопию своей зачетки секретарю Сергея Александровича. В ответ она получала не только деньги, но и экскурсионные и санаторные путевки в Москву, Петербург, Ундоры и Белый Яр, постепенно перестала кашлять. Больше того, она выросла сантиметров на 15, похорошела так, что на нее всюду обращали внимание мужчины. На четвертом курсе она получила несколько предложений выйти замуж. Среди претендентов были более чем солидные предприниматели и преподаватели. Однокурсницы советовали ей не упускать случая, но Юля всем отказала. Она отшучивалась: «Жду графа Монте-Кристо».
Юля с отличием закончила юрфак. Позвонила секретарю Сергея Александровича, выразила желание поблагодарить по телефону своего благодетеля лично, но услышала обычный ответ: «Сергей Александрович в командировке. Он желает вам успехов и удачи». Прошел еще год. Ее настойчивые попытки дозвониться в Москву успеха не имели: телефон молчал.
Совершенно неожиданно в январе 2004 года ей пришла телеграмма из столицы: «Просим срочно прибыть для оформления завещания». Знакомых у нее в Москве не было никого, кроме Сергея Александровича, а потому сердце щемило в предчувствии беды с ним.
Юля нашла на окраине красивый двухэтажный коттедж. Дверь ей открыл рослый охранник и тихо предупредил: «Хозяин умирает». В большом зале толпились незнакомые ей люди, и она услышала завистливый шепот: «Такой дом, такое богатство достанется какой-то малярке из Ульяновска. Вот повезло». Действительно, зал украшали картины, старинная мебель, бюсты, статуэтки. Юле показалось, что она попала в крупный музей.
К ней подошел мужчина в белом халате и представился: «Лечащий врач Сергея Александровича, профессор Крылов. Я объясню ситуацию».
- У него не рак? - перебила Юля.
- Нет, - ответил доктор, - у него глубокая депрессия. Его жена, знаменитая оперная певица, погибла два года назад в авиационной катастрофе. А недавно утонула в бассейне четырехлетняя дочурка. Плохо работает сердце. Он не ест уже несколько дней. Главное - Сергей Александрович раздавлен двумя трагедиями и жить не хочет... Через полчаса придет нотариус, но до этого он хочет дать вам советы относительно сохранения уникального собрания картин. Постарайтесь не утомлять его разговорами.
- А почему он решил завещать дом именно мне?
- Наверное, Сергей Александрович посчитал, что вы - единственный из его знакомых бескорыстный человек.
Юля вошла в кабинет. На диване лежал бледный Сергей Александрович.
- Здравствуйте. Я счастлива, что имею возможность поблагодарить вас за спасение в тот ужасный дождливый день в Ульяновске, за многолетнюю заботу. Я обязана вам жизнью. Я благодарна за ваше желание передать мне этот великолепный дом, но принять этот дар не могу.
- Почему? - удивился Сергей Александрович.
- Ну зачем он мне, если вас не будет в живых. Боже мой, ну, не умирайте, пожалуйста, я прошу, умоляю вас. Ну зачем мне жить, если... Вы единственная ниточка, привязывающая меня к этому миру. Все шесть лет я жила надеждой увидеть вас хотя бы издалека. Я полюбила вас с той минуты, когда вы обратились ко мне. Я училась для вас, штурмовала английский и французский, училась музыке в надежде, что это вам понравится. Все эти годы меня согревала мысль, что вы есть на свете. Прошу вас, не пишите никакого завещания... Можно, я посижу около вас?
- Посидите. Только мне говорить трудно.
Юля села на стул, стоявший у изголовья, взяла руку Сергея Александровича.
- Я люблю вас... Я включу магнитофон, хочу, чтобы музыка помогла передать мои чувства.
Сергей Александрович поморщился, ожидая, что услышит песни в исполнении фабричных звезд, которых он терпеть не мог.
Однако вопреки его ожиданию полились звуки «Грустного вальса» Сибелиуса, романса «Вам не понять моей печали» и арии Нормы в исполнении Марии Каллас. У Сергея Александровича порозовело лицо.
- Откуда вы знаете, что эти произведения мне особенно близки?
- Просто это мои самые любимые мелодии, а почему, я сама объяснить не могу. Как не могу понять, почему из многих замечательных произведений Бетховена мне больше нравится 17-я соната.
Сергей Александрович оживился:
- Невероятно, я тоже очень люблю ее слушать.
Юля улыбнулась:
- Когда вам будет лучше, я попробую вам спеть сама романс «Гори, гори, моя звезда».
- Спойте, - попросил Сергей Александрович.
Юля сняла гитару и еле слышно запела. Сергей Александрович слушал, закрыв глаза. Ей показалось, что он заснул. Она осторожно села на край дивана, взяла его руку, стараясь уловить пульс. Несколько раз Юля доходила до отчаяния, ее спасали молитвы. Так продолжалось до 4-х часов утра. Сергей Александрович открыл глаза. Юля с замиранием сердца спросила:
- Может быть, я принесу вам стакан чая?
- Лучше два, один вам. И не волнуйтесь за меня - я решил еще пожить на этом свете.
3 мая 2004 года Юлия и Сергей Кравцовы улетели в Австрию на работу в российском посольстве. Мы были в числе провожавших и вместе с другими любовались этой красивой, очень изящной парой.
Наталья и Дмитрий Точеные.
Имена героев изменены.
