Завтра - очередная годовщина смерти Владимира Высоцкого. Для многих - это дата личной трагедии. Кто любил, кто знал, кто пел, кто восхищался им - не забудет.
Среди людей, хранящих дорогим воспоминанием встречу с Владимиром Семеновичем, - ульяновский архитектор Валентин Филимонов. Он не просто видел Высоцкого, но видел его в "Гамлете". И не просто в "Гамлете", а на премьере! Что значило попасть в тот момент в театр на Таганке, помнят театралы. Билеты раскупались за месяц.
Должно было случиться по меньшей мере чудо, чтобы обзавестись контрамаркой за час до спектакля. И это чудо Валентин Филимонов организовал себе сам. Он решил всеми правдами и неправдами прорваться к руководству театра и попросить билет, представившись простачком из провинции, занятым якобы проектом театра для своего города - родины Ленина, готовящейся к 100-летию вождя.
Насколько удался авантюрный план, рассказывает сам Валентин Николаевич.
- Ближе к вечеру отправляюсь на Таганскую площадь.
Прямо у выхода из вагона метро слышу с разных сторон: "У вас лишнего билетика нет?". И это за полтора часа до спектакля!
Когда эскалатор вынес меня на поверхность, я увидел невообразимую людскую толпу у театра. Направляюсь на поиски служебного входа.
Открываю первую на моем пути невзрачную дверь, выходящую прямо на тротуар, и попадаю в крохотное полутемное помещение. К моему удивлению, к моему счастью, вахтер оказалась в добрейшем расположении духа. Видя мою секундную растерянность, она как-то даже по-матерински спросила: "Вам к кому, мил человек?". И услыхав, что к самому Юрию Петровичу, открыла путь наверх! Я, как птица, не чуя под собой ног, взлетел по шаткой лестнице на второй этаж и пошагал чуть ли не вприпрыжку по длинному узехонькому коридору.
И тут, чуть не сбив меня, пронесся мимо невысокий, плотного телосложения молодой человек с гитарой на плече. Повернув в конце направо, он исчез за дверью. Поравнявшись с этой дверью, читаю: "Приемная"...
Значит, мне туда.
Вхожу. Молоденькая секретарша, не поднимая на постороннего глаз, что-то лихорадочно печатает на машинке. Ориентируюсь: налево - приоткрытая дверь с табличкой "Главный режиссер", направо - с табличкой "Директор". Направляюсь в сторону открытой двери и вижу в ее проеме такую сцену: седеющий пожилой человек в куртке держит руку на плече того молодого, стоящего ко мне спиной, и спрашивает: "Как настрой, Володя?". И в ответ как-то пронзительно знакомо, хрипловато и бодро: "Все о'кей, Юрий Петрович!". Еще в глаза мне бросились испещренные вдоль и поперек размашистыми надписями стены этого кабинета. Их истинное происхождение я узнал позже - это были автографы знаменитостей.
Зазевавшаяся было секретарша в мгновенном броске, раскинув руки, встала между мной и дверью, при этом умоляюще шепча: "Нет, нет, ради Бога, оставьте главного. У него же сегодня ОСОБЕННЫЙ день! Пройдите, пройдите к директору, он у себя".
Я, вконец обнаглевший, открываю директорскую дверь и оказываюсь перед высоким, взволнованно разговаривающим по телефону человеком (о нем, Николае Николаевиче Тупаке, позже я узнал, что он однополчанин известного режиссераСтанислава Ростоцкого и Олега Ивановского, конструктора корабля "Восток", провожавшего Юрия Гагарина в полет, по кавалерийскому полку, совершавшему легендарные рейды в Подмосковье по тылам фашистов).
Жестом руки он указывает мне на стул напротив себя. Узнав, что я из Ульяновска, уже не слушая дальше, берет трубку и просит в кассе два (!) билета для меня! А сам немедленно исчезает, так и не поняв, что мне нужен всего один.
Пробиваюсь к окошку кассы и под взором сотен жаждущих глаз становлюсь обладателем ЗАВЕТНОГО БИЛЕТА со знаменитым красным квадратиком!
Только после этого, выскочив наружу, я узнаю, стоя у афиши, что угодил не просто на спектакль, а на премьеру "ГАМЛЕТА"! Было от чего вскружиться голове!
Два с половиной часа с Владимиром Высоцким, с блистательной Аллой Демидовой пролетели как один незабываемый миг!
Высоцкий, явно шокировавший поначалу современностью, экстравагантностью костюма, ежесекундно на протяжении всего действия разрушал хрестоматийное представление о Гамлете. То взрывная, бушующая, клокочущая ураганом непокорность, то инфантильность, безволие, полная покорность судьбе! Все это потрясало зрителя. А монологи в исполнении неподражаемого "высоцкого голоса"!
Весь зал замирал...
Единственной декорацией в этом спектакле был... занавес! Укрепленный шарнирно в одной точке, он, как и актеры, творил чудеса: то метался в пространстве сцены, то рассекал ее на части, то взмывал вверх, обрушиваясь в следующую секунду с "небес".
Но удивление мое началось еще до спектакля...
Войдя одним из первых в зал, сработанный "под сарай", с небрежно оштукатуренными стенами, с грубо отесанными досками шпалер, с черным, с открытыми формами потолком (все это так не похоже на театральные залы с бархатом, с роскошными люстрами других московских театров), вижу: на открытой сцене сидит на полу, прислонившись к заднику, человек в черном, обтягивающем его мускулистую фигуру трико и наигрывает на гитаре современные мелодии. Это был Высоцкий!
