В минувшие выходные на сцене театра драмы прошла премьера спектакля "На всякого мудреца довольно простоты". Известный столичный режиссер-постановщик Аркадий Кац после спектакля сообщил публике, что, с точки зрения театрального Олимпа, она имеет честь наблюдать одну из лучших театральных трупп страны. Труппа аплодировала со сцены, зрители - из зала.
Идея, избранная режиссером для воплощения "Мудреца" - игра. Сцена превратилась в шахматное поле. Справа встала вешалка с одеждой, готовой к переодеванию. И даже занавес, не обычный театральный, а другой, сборками оформляющий сцену как открытую музыкальную шкатулку. Добавьте к этому мелодию известного романса "Не уходи, побудь со мною", заданную в ускоренном ритме, под которую можно только скакать, фиглярствовать и кривляться, и выход главного героя Глумова готов. В этой партии он - черная пешка среди белых королей, ферзей, офицеров. И играет на поле белых, и хочет стать белым. Для этого надо перевоплотиться по законам игры, переодеться в белую рубаху хотя бы. И вот с мракобесом Крутицким он мракобес, с увядающей мадам Мамаевой он ловелас, с любящим давать советы дядюшкой он нуждается именно в совете, и прогрессивному глубоко в душе Городулину он подпевает "Марсельезу" и сжимает кулак у плеча. А какие роскошные маски выбраны для персонажей! Мамаев (В.Шейман) похож повадками на африканскую птицу попугая. Крутицкий (Б.Александров) - будто оловянный солдатик из сказки, которому не хватило олова на одну ногу. Городулин (Е.Редюк) картавит, шепелявит и только не заикается в прогрессивном задоре. Кажется, Глумов (эту роль, единственную, по очереди исполняют два актера - Денис Юченков и Владимир Кустарников) иногда теряется на этом роскошном поле типажей. Он заигрался. Желая всякому угодить, угождал и себе, вел дневник, где писал всю правду о белых. Дневник прочитан, Глумов разоблачен. "Я вам нужен", - пытается произнести он гневный монолог. Но срывается в конце на вопросительный знак: "Я вам нужен?". "Нет-нет-нет", - отвечают ему белые фигуры. "Ха-ха-ха", - чеканят смех. И толко косноязычный Городулин, памятуя о кулаке у плеча, пискнул со своей клетки: "Нузен, нузен..."
По идее режиссера, корень трагедии не в том, что дневник найден и прочтен вслух, а в том, что Глумов рвет его на части, публично отрекаясь от самого себя. И одновременно уже окончательно перемещаясь в стан белых. Надо будет пожурить его и принять, решает "король" Мамаев. Надо будет, вторят ему другие фигуры. И Глумов поднимается с колен. Он другой. Он еще не победил, но уже и не проиграл. Патовая ситуация в гроссмейстерской игре.
Честно говоря, еще до начала спектакля трудно было избавиться от воспоминания о другом "Мудреце". Он появился на телеэкранах в 70-е годы и был версией спектакля театра им.Вахтангова. Глумов-Яковлев на фоне гениальных стариков - Гриценко, Плотникова - выступал фрондером. Он боролся с маразмом геронтократов и отстаивал право на другую жизнь.
Другая жизнь настала. Обличительный пафос с пьесы как-то сам собой слетел. Тема борьбы нового со старым утратила остроту и перешла из ранга социальных в вечные темы. Что-то о конфликте отцов и детей. Но Глумов! Глумов вот теперь и поставил всем мат. И тем, кто с омерзением наблюдал за его лицемерными телодвижениями, и тем, которые записывали его ходы как руководство для подражания. Глумов, порвавший свой дневник, Глумов-пешка вышел в ферзи. Он умен. Он зол. Он поднаторел в играх с людьми и научился двигать ими, как фигурами. И выигрывать. И ставить мат.
Лилия ГРЕБЕНСКОВА.
