Четверг 18 июля 2002 года №102

Станислав Ежи Лец. В начале 2002 г. наша область печально прогремела на всю Россию. Ночью с 17 на 18 января из Новоульяновской колонии особого режима дали деру 14 заключенных. Беглецы совершили подкоп в лучших традициях графа Монте-Кристо и оскароносного фильма "Побег из Шоушенка". Хотя "путешественников" вскоре поймали, нервов и карьер сотрудникам Управления исполнения наказаний они попортили изрядно. 11 человек были уволены, получившие выговоры могли считать, что легко отделались.
Газеты писали, что подобных ЧП "система Управления исполнения наказаний региона не знала за всю свою историю". Предлагаю копнуть историю чуть глубже.
Итак, Симбирск, 1878 год. В воскресный день 9 апреля после утренней поверки арестантов собрали в Александро-Невской церкви тюремного замка. Впрочем, пятерых узников-бродяг литургия по случаю начала страстной седьмицы мало интересовала. Пока другие возносили молитвы к небесам, они нырнули под землю, в заранее приготовленный лаз. Погода благоприятствовала им больше, чем современным беглецам: воздух днем прогревался до +5 градусов и выше, в нем царили пьянящие ароматы весны. А что до дождя со снегом, так разве ж это помеха для истинных "романтиков дорог"!
Охранники хватились "недостачи", лишь обнаружив под стеною подкоп. Полицмейстер и тюремное начальство рапортовали губернатору о случившемся: "...За принимаемыми мерами трое из бежавших арестантов пойманы на другой же день... а к розыску остальных употреблены энергичные меры". Двоим везунчикам, не схваченным по горячим следам, возможно, удалось благополучно покинуть город. Во всяком случае, донесение губернатора Н.П. Долгово-Сабурова в МВД от 12 апреля не содержало победных реляций.
Но нет худа без добра. Побег наконец-то ускорил решение кадрового вопроса. Уж не первый год в тюремном замке царило безначалие, и должность смотрителя исполнял П.А. Жарков, отставной унтер-офицер - чин ниже прапорщика, не входивший даже в "Табель о рангах". Последовали оргвыводы, и во главе губернской тюрьмы стал надворный советник (статский подполковник) П.С.Розов.
Кстати, тюремный замок, о котором идет речь, не стоит путать с невеселым зданием СИЗО на ул. 12 Сентября (там помещалось исправительное арестантское отделение). А главная тюрьма губернии находилась на Ярмарочной площади, в районе пересечения современных улиц К.Маркса и Крымова, и была снесена свыше 60 лет назад. Зеки XIX в. тоже страдали от перенаселенности камер. В том же 1878 г. число узников замка доходило до 425 человек, в то время как тюрьма, по официальной статистике, была учреждена лишь на 266 заключенных. По данным же историка и юриста П.Л. Мартынова, замок был рассчитан "по кубическому содержанию воздуха на 155 человек". Нечего и удивляться, что иные лихие головы время от времени отваживались на побег.
Впрочем, в истории симбирских мест заключения имеется и пример подлинного героизма и высокой сознательности арестантов.
Знойное лето 1864г. Свыше недели, с 13 по 21 августа, Симбирск находился во власти всепоглощающих пожаров. Едва ли не три четверти города выгорело дотла. Поэт Д.П. Ознобишин, очевидец и сам погорелец, не узнавал родной город. "Симбирск, пострадавший в мирные дни свои более, чем Севастополь от ополчившейся Европы, и вынесший с меньшими потерями бунты Стеньки Разина и пугачевский". Власти всех мастей бездействовали, погрязнув в разглагольствовании о мерах по борьбе с огнем. Пожарным не хватало ни запасов воды, ни исправных шлангов, ни умения. От полиции тоже не было толку. Когда лавина огня залила центр Симбирска, вся администрация во главе с губернатором М.И. Анисимовым драпанула за околицу города.
На Венце, в конце нынешнего бульвара Пластова, находился рабочий дом - каталажка "для исправления лиц, впавших в преступление", уединением и трудом. 19 августа стихия подступила к стенам тюрьмы. Тысячи погорельцев огромным табором расположились со скудным скарбом на площади позади кутузки. И это двухэтажное строение оставалось для них последним заслоном от бушующего пожара. Сил бежать у несчастных уже не было. Попик погорелой Ильинской церкви Павел Охотин причащал отчаявшихся, готовя их "к близкой смерти".
Смотритель рабочего дома Семенов не поддался общему безумию. Ни пожарных, ни надежной стражи под рукой не было, и он решился обратиться за помощью к арестантам, дав им свободу. "Сказывают, - писал Ознобишин, - что все они в числе сорока человек бросились на крышу, постоянно заливая ее водой... Несколько часов кряду работали они под огненным дождем, их поливавшим, руководимые примером своего смотрителя. Работали неутомимо и спасли тюрьму свою, в которую по окончании пожара вновь сами возвратились... Слава и честь Семенову! Хвала и арестантам: они были деятельнее градской полиции".
Поразительно, что никто из узников не воспользовался безначалием и суматохой для бегства. Но еще удивительней (с современной колокольни) то, что высшие власти не оставили без внимания подвиг отверженных мира сего. 25 ноября 1864 г. последовала монаршая милость. Император повелел скостить на 6 месяцев срок для тех, кому предстояло томиться в кутузке еще более полугода. Прочие же заключенные немедленно освобождались, а уж вышедшим на волю объявлялась "благодарность начальства за их похвальные действия".
Антон ШАБАЛКИН, архивист.


[предыдущая|обратно...|обсудить статью|следующая]