Ольга Плетнева и ее четырехлетняя дочка Юля живут в доме, которого уже нет. Во всяком случае, на карте города. Его "снесли" семь лет назад, потому что жить там опасно - оползневая зона.
По ночам он трещит и шатается
В несуществующем доме все жутко и нелепо - трещины, по которым он расползается на глазах, три квартиры под № 3 из шести, огромные рыжие крысы - хозяйки положения. По ночам дом пронзительно трещит. Сползает. Тогда из перекошенных оконных рам со звоном вылетают стекла. Люди в ужасе выбегают на улицу. Ждут, что будет дальше. Вот такая она, жизнь за бугром - карамзинским.
Эта "забугорная" территория раньше называлась подсобным хозяйством больницы имени Карамзина - подхозом. Там ее пациенты в рамках мероприятий по трудотерапии и строили дома, дом № 3 по Садовой - среди прочих. Строили без фундамента, прямо на земле.
Здесь Олиной бабушке, как сотруднице больницы, лет сорок назад выделили комнатку - 12 квадратных метров - с перспективой на получение другого жилья. Однако не пришлось ни ей, ни ее мужу дождаться обещанной квартиры. Так и умерли они в бывшем подхозе ("Карамзинка" от него быстро отказалась), оставив Ольгу и Юлю в "ползущем" доме.
- Когда-нибудь этот дом рухнет, и мы с дочкой, наши соседи останемся под обломками. Тогда, наверное, вспомнят, что дом все-таки был и там жили люди, - говорит Ольга Плетнева. - Может быть, начнут распутывать эту историю...
Сумасшедший дом
А история вот какая. В начале 90-х дома подхоза, построенные больными в оползневой зоне, начали сносить (тогда они уже были переданы городу). Их обитатели получали жилье. Успели расселить три дома, на очереди был №3 по Садовой. От его жильцов даже потребовали срочного погашения задолженности по квартплате "в связи с тем, что дом подлежит сносу". И вдруг что-то произошло - о злополучном доме будто забыли, а его жильцам позже объяснили, что жилье у нас платное, выбор на рынке недвижимости огромный, так что недовольные могут вполне себе прикупить квартиру.
Ольга Плетнева говорит, что у нее есть данные из достоверных источников: на госплане Ульяновска их дома нет, его снесли в 1994 году. Возможно, тогда же кто-то умело распорядился квартирами, которые по закону причитались его жильцам. Дома нет, значит, нет людей и проблем тоже. Это для чиновников. А для жильцов их более чем достаточно.
Весной, летом и осенью дом заливает, причем насквозь, до первого этажа (немудрено, ведь пол на втором и потолок на первом - это одна и та же доска). Полы, двери, рамы - все прогнило. Стены от сырости покрыты черной плесенью. Менять обои бесполезно - они не держатся больше недели. У "ползущего" дома перекосило лестницу на второй этаж, по ней люди взбираются с трудом. Зато огромные крысы шныряют свободно. Даже кошки боятся их и спят на шкафах, причем умудряются туда и котят затаскивать. Водопровода в "забугорном" доме нет, вода - на улице в колонке. Иногда. Обычно же за водой ходят в лес, к роднику. Путь туда и обратно занимает полтора часа. Туалета нет тоже, причем даже на улице. Построили одни хозяева свой, персональный, так не пускают туда чужих. Остальные по надобности ходят в кустики или в ведерко, а выливают нечистоты куда придется, порой рядом с той же колонкой. Говорят, из санэпиднадзора приезжали, распорядились непорядок устранить. С тем и уехали. А в доме по Садовой, 3 зажили по-старому, ведь подавляющее большинство его жильцов криминальные элементы, бомжи, алкоголики, беженцы. Они располагаются в комнатах, которые истинные квартиросъемщики оставляют, предпочитая снимать жилье за деньги в другом месте. Это кто имеет возможность. Ольга Плетнева и ее ближайшая соседка Надежда Кареева себе такой роскоши позволить не могут.
Развалина "под шубой"
За годы женщины исписали кипы жалоб, просьб, запросов, заявлений в разные инстанции, администрации всех уровней, писали даже в МЧС. Ответили. Как бывает в таких случаях, все бумаги с резолюцией высоких начальников "разобраться" возвращались в "родную" администрацию Железнодорожного района, или ЖЭУ-19, или к начальнику МПЖКХ Александру Лисову.
И разбирались же, чего лукавить. Так злополучный дом нынешним летом стал домом "под шубой", беленьким, как с картинки. Его бока, испещренные огромными трещинами, снаружи заштукатурили. Зато внутри следы разрушения налицо. Поменяли кое-где и проводку, которая висела паутиной по всему дому, в комнатах вместо нее растянули уличный кабель. Что ж, это выход из положения в условиях экстрима.
Еще новость: в "дом под шубой" провели газ. Скоро в двенадцатиметровой комнатке, где живут Оля и Юля, поставят газовую плиту, кухни-то у них нет, ставить больше некуда.
Жильё и кладбище ползут навстречу друг другу
- Видимо, нас действительно уморить хотят, - предполагает Ольга, - ведь на окне даже форточки нет.
Раньше Ольга Плетнева боялась быть похороненной заживо под обломками своего дома, теперь боится еще одного - взлететь вместе с ним на воздух. Газовые трубы в ползущем доме кажутся ей кошмаром.
- А что, погибнем - проблем меньше. И хоронить не надо, сами, вместе с домом, на кладбище приползем.
А карамзинское кладбище действительно рядышком, и с каждым годом все ближе. Оно тоже ползет, обнажая гробы и черепа, причем в сторону "забугорного" дома. Он же ползет навстречу кладбищу.
- Скоро встретимся, - мрачно шутит Ольга.
Однако способность шутить ей отказываает, когда речь заходит о дочери. Юля живет в старом доме в перерывах между больницами. Несколько раз приходилось ее матери слышать от врачей: "Меняйте жилье". Но это невозможно: на зарплату медсестры в 493 рубля Ольга не может себе позволить даже комнатку снять. А совсем недавно случилось еще одно несчастье. Вечером Оля заметила, что ее дочка сильно отекает. Испугалась, но вызвать "скорую" на их забугорную территорию невозможно - если и разрешат позвонить из больницы, то машина все равно вряд ли приедет. Это Ольга на себе испытывала не раз. Легли спать. А наутро мать свою дочку не узнала. Юля распухла невероятно. На лице - только узенькие щелочки глаз, руки, ноги - как подушки. Девочка начала задыхаться. На этот раз все обошлось - Юлю вовремя доставили в больницу, где она провела 2 недели. "Респираторный аллергоз. Аллергическая реакция, отек Квинке", - написали врачи в заключении. На что аллергия, установить не удалось. "Возможно, на сырость или на грызунов. Меняйте жилье", - в очередной раз выслушала Ольга Плетнева совет. С тем и отправились они с Юлей к себе, на Садовую, 3.
На днях Ольга написала письмо губернатору, где рассказала об ужасах их "забугорной" жизни и попросила помощи. Написала, хотя давно усвоила, что письма с подобной начинкой срабатывают подстать бумерангу. Надеется, что "бумеранг" на своем пути все-таки зацепит кого-нибудь и несуществующим домом заинтересуются.
Татьяна ЗАХАРЫЧЕВА.
