Рано утром, часов около четырех, в одной из палат больницы поселка Октябрьский, что в Чердаклинском районе, умерла женщина. Звали ее Полиной, было ей от роду 77 лет. Последние десять лет жила Полина постариковски - скромно, одиноко и тихо. Зато смерть ее вызвала такой накал событий и страстей, что вот уж полгода как женщины не стало, а слухи и разговоры вокруг ее имени в поселке все так и не утихают. История, о которой пойдет речь, - о наследстве. Тема эта вроде бы житейская, но в иных случаях удивляет полукриминальными поворотами в своем развитии.
Полина оставила после себя однокомнатную квартирку в Октябрьском. Получил эту квартиру ее муж человек в районе уважаемый, фронтовик. Только прожил в ней он недолго - всего год. А когда умер, осталась женщина совсем одна - ни детей, ни внуков... Словом, никого из тех, кого принято называть наследниками по прямой. Таким образом, ближайшими наследниками умершей оказались родные брат из Ульяновска и сестра из Харькова.
ЕХАЛА К ЖИВОЙ
Родная сестра ехала из Харькова к Полине, когда та еще была жива. Еще в январе она узнала, что она плохо себя чувствует, но приехать сразу не смогла - сама болела. Встреча была назначена на март. А в феврале ей позвонили из Ульяновска - Полине совсем плохо.
Харьковчанка прибыла в больницу прямо с вокзала, с сумками, наполненными гостинцами. Тут ей и сообщили, что несколько часов назад Полина скончалась. Впервые слово "завещание" прозвучало у гроба. Говорили, что умершая такого документа после себя не оставляла. Отдавая дань печальному событию, в день похорон темы наследства больше не касались. Но едва над прахом умершей вырос могильный холмик, как в стенах ее прежнего стариковского жилища началась совершенно иная жизнь.
КОНКУРЕНТКА
И тут надо сделать некоторые пояснения. По закону все, что осталось после Полины, должны были унаследовать ее родные брат и сестра. Однако с самого начала они почувствовали себя ущемленными в правах ближайших родственников: похороны и поминки полностью взяла на себя их и Полинина двоюродная сестра, проживающая тут же, в Октябрьском. Такая активность и забота об умершей казались им неожиданными. Настораживал и еще один факт: родная сестра умершей, оставшаяся жить в ожидании поминок в ее квартире, обнаружила среди вещей Полины знакомый блокнот. Еще лет десять назад она сама записала в него для Полины все адреса и телефоны ее родственников. Теперь листы в этом блокноте за исключением нескольких были вырваны, будто кто-то намеренно связь с родней Полины оборвал.
Так оно в принципе и получилось: до родных умершей скорбная новость дошла не из Октябрьского, а окольными путями, почти случайно. Самые худшие догадки наследников скоро оправдались: их двоюродная сестра сообщила им, что Полина перед самой смертью завещала квартиру ей, а обстановку - своей любимой соседке.
Поначалу это заявление не было подкреплено хоть какими-нибудь доказательствами. Завещание, подписанное нотариусом, было предъявлено только через неделю. Тогда же харьковчанке указали на дверь. И она, не выдержав тона разговора, собрала вещи и ушла. А спустя время, успокоившись и выяснив некоторые факты, решила обратиться в Чердаклинский районный суд. Ее исковое заявление было принято к производству. Собственно, основываясь на материалах этого дела, мы и ведем рассказ.
ТРИ ДНЯ АГОНИИ
Большая часть судебной хроники посвящена последним трем дням жизни Полины. Дело в том, что, по версии новой претендентки на наследство, завещание на ее имя женщина подписала в больнице, накануне смерти. Ее оппоненты, родные брат и сестра умершей, якобы располагают фактами, подтверждающими, что завещание было сфабриковано только после похорон.
Кто из сторон прав - решать суду, не в нашей компетенции давать этому какие-либо комментарии.
В больницу поселка Октябрьский Полина поступила 28 января нынешнего года по поводу болезни сердца. Все обстоятельства ее пребывания там вплоть до шестого февраля в материалах дела не упоминаются. Известно только, что лежала она в палате, где в качестве пациенток дневного стационара наблюдалось еще одиннадцать женщин. А шестого февраля Полине стало значительно хуже. Она попросила врача вызвать ее родственников. Тогда же у постели больной появилась и ее двоюродная сестра из Октябрьского. На следующий день кризис только усугубился, были все основания полагать, что женщине вряд ли станет лучше. Вот тогда-то, как свидетельствует сторона ответчицы, и появилась в больнице нотариус для того, чтобы составить завещание в пользу двоюродной сестры Полины. Первый раз визит состоялся утром восьмого февраля, но поскольку больная спала, нотариус уехала. Вечером претендентка на наследство вызвала нотариуса вторично, потому что больная якобы пришла в себя. Завещание было составлено и подписано.
Только не самой Полиной, а ее соседкой по дому, той, которой как раз и была отписанаобстановка спорной квартиры. В качестве свидетеля происходящего свою подпись поставила одна из пациенток медучреждения.
Надо сказать, что хотя показания противоположных сторон, данные в ходе судебного заседания, и противоречивы (свидетели со стороны истицы утверждают, что если завещание и было подписано в больнице, то Полина происходящего не понимала, поскольку в сознание в этот день уже не приходила), в одном они все же сходятся - в течение трех дней на их глазах мучительно и страшно уходила из жизни одинокая больная женщина.
ЗАВЕЩАНИЕ ПОДПИСАТЬ НЕ МОГЛА
Судья Чердаклинского райсуда назначила судебно-психиатрическую экспертизу для того, чтобы определить, могла ли умирающая в момент подписания завещания "осознавать значение своих поступков и разумно ими руководить". Экспертизу проводили специалисты областной психиатрической больницы имени Карамзина. 30 июня их заключение было готово: "Больная на момент составления ею завещания не могла понимать значения своих действий и разумно ими руководить. Не могла она самостоятельно и без посторонней помощи, по своему психическому состоянию на тот период времени, прочитать и подписать завещание".
19 июля для участия в решающем судебном процессе приехала из Харькова истица, а 22 августа она была вынуждена вернуться домой ни с чем.
Заседание было перенесено на неизвестный срок в связи с тем, что ответчица проходит лечение в дневном стационаре той же Октябрьской больницы.
В поселке поговаривают, что конкурентка на наследство у ближайших родственников Полины появилась только потому, что сразу было ясно: у брата умершей не хватит ни энергии, ни сил затевать судебный процесс, а сестра ничего не добьется как гражданка другого государства. Сама ответчица по делу о наследстве сообщила суду, что двоюродная сестра решила ей завещать квартиру в обмен на обещание заботиться о ней при жизни и похоронить. Все свидетели, действительно, подтверждают ее хлопоты у постели умирающей, а потом - у ее гроба. Ничего иного в материалах дела об участии ответчицы в судьбе ее одинокой и больной родственницы нет. Многие из тех, кто участвовал в процессе со стороныистицы, утверждают, что Полина и ее двоюродная сестра, хоть и жили в одном поселке, почти не общались до тех пор, пока не случилось криза, повлекшего смерть. Их оппонентка наверняка нашлась бы, что ответить на это. На то он и спор, а уж тем более - спор о наследстве...
ДУМАЛА ОБ ОДИНОЧЕСТВЕ
В распоряжение "СК" попал домашний архив умершей женщины. В нем ничего особенного - фотографии близких людей, самой Полины и ее мужа, письма, открытки. В основном - из Харькова, от младшей сестры.
Есть в этом архиве письмо, из которого можно судить, как жила и о чем думала пожилая женщина последний год своей жизни. И выяснилось, что думала об одиночестве, выпавшем на ее долю после смерти мужа, о своих болезнях, о тоске и страхе, о том, что глаза ее уже ничего не видят от слез.
Татьяна ЗАХАРЫЧЕВА.
