Елена Владимировна Петрова об исторических событиях прошедшего века знает не из учебников, сама была их очевидцем. Она чудом спаслась от расправы кулаков, плакала, когда разрушали симбирские церкви, голодала во время войны, имея доступ к самым ценным продуктам. Дожив до 93 лет, Елена Владимировна сохранила здравый ум, великолепный голос - за праздничным столом спеть не прочь до сих пор.
Организовала ликбез
Елена, в девичестве Мягинькова, родилась в 1910 году в Ардатове. Революция, перевернувшая мир, вторглась в жизнь ее семьи в лице белочехов. Солдаты выгнали их из дома, устроив в нем аптеку, госпиталь. Жена аптекаря называла маму Елены не иначе как сукря, значит, свинья. Издевалась над бедной женщиной нещадно, приготовленный суп выливала на голову, бросала выстиранное ею белье на землю.
В 12 лет Лена стала сиротой - мама умерла, оставив на попечение старшей дочери двоих малышей. Отец работал счетоводом, на его 15 рублей зарплаты можно было жить лишь впроголодь. И девочка пошла работать: просилась к соседям стирать белье, пилить дрова. Самыми сытыми для семьи были дни, когда в Ардатове играли свадьбу или поминали усопших. Печь пироги всегда приглашали Лену: несмотря на юный возраст, с ее кулинарными способностями не могли тягаться даже взрослые женщины. За работу девочке обычно накладывали целый таз еды. А она в такие моменты с благодарностью вспоминала свою маму, которая, зная, что умирает, успела научить дочь готовить. А вскоре Елена стала зарабатывать наравне с отцом: пела в церковном хоре, и ей как солистке платили 15 рублей.
Уговорить солистку церковного хора вступить в комсомол было несложно - в строительство светлого будущего она поверила больше, чем в Бога. В 1929 году по инициативе Надежды Константиновны Крупской комсомольцев направляли на ликвидацию безграмотности. Мягинькову, успешно закончившую семилетку, определили в Шумовку. Поплакала, конечно: "Как же я в деревне?!". Немного оптимизма прибавил друг семьи, военком Ульяновска, подарив девушке юнгштурмовский костюм. Это была мечта всех модниц двадцатых годов: зеленая юбка, гимнастерка, пояс-портупея и фуражка. От Елены глаз нельзя было отвести.
Прибыла в Шумовку участница ликбеза на телеге. К ней тут же подскочил председатель сельсовета, молодой Николай Петров. Устроил девушку в своей комнате, а сам ушел спать на сеновал.
- В класс приходили здоровенные ребята, - вспоминает Елена Владимировна, - весь день лес валили, дрова возили, чуть не засыпали. Отогреются немного и давай по слогам читать. Стремление к знаниям тогда было огромное.
Пуля пролетела мимо
А вскоре Елена Мягинькова стала Петровой. Вместе с мужем по велению времени участвовала в процессе коллективизации. В обязанности комсомолки входило ездить по деревням и агитировать народ вступать в колхоз. Дело было трудное, если не сказать безнадежное - уговоры молодой девицы никто всерьез не воспринимал, бабы голосили: "Как же это скотину отдать в колхоз? Детей без молока не оставим!".
Бывало, находили компромисс, Елена просила мужа писать в центр письма с просьбой, чтобы оставляли хотя бы одну корову на три семьи. Получалось. В благодарность хозяйки несли Елене крынки молока, а она их научила варить тянучки. Так детишки Шумовки впервые попробовали карамель.
Агитация за колхоз Елене Петровой могла стоить жизни. Она была в курсе, что кулаки убивают тех, кто звал в колхоз, но не думала, что сама окажется с ними лицом к лицу. После очередного собрания в Семеновке Елена возвращалась домой лесом, как вдруг из кустов вышли трое мужиков: старик и двое его сыновей. Она увидела, что в нее нацелились из ружья, прогремел выстрел... но пуля пролетела мимо. Это старик резко отвел руку сына: "Да она беременная". А Елене сказал: "Грех на душу брать не буду, но придешь еще раз, оставишь здесь голову".
Через два дня у Елены начались схватки, она родила семимесячного мальчика. Жили Петровы у раскулаченных, хозяйка относилась к роженице, как к классовому врагу - не подала даже воды, крики женщины ее не трогали. Но новорожденного схватила и тут же крестила в большом чугуне. Сын прожил всего сутки. Спас жизнь матери, а сам не выжил. Елена еще долгие месяцы отходила от болезни.
Церкви превращали в пыль
В 1930 году Николая Петрова перевели в Ульяновск. Елена устроилась техническим секретарем в горком комсомола. Благодаря этой должности она знала настроение народа: Елена получала и регистрировала письма, приходящие со всех концов области. Это были доносы, жалобы, крик о помощи людей, оказавшихся в жерновах исторических событий. Жаловались на притеснения новой власти, на голод и холод, просили прекратить разбой кулаков. По этим письмам в горкоме создавались "тройки", которые выезжали разбираться на место.
- Ульяновск 30-х годов - это маленький, захудалый город, - рассказывает Елена Владимировна.- Типичные уличные картинки того времени: дощатые тротуары - наступишь на один конец доски, а другой бьет по голове; извозчики, стоящие рядком, и четырехметровые осетры в лавках "Столбов". Украшали город, конечно, церкви. Недалеко от нашего дома на нынешней улице Гончарова стояла Вознесенская церковь. Красоты неописуемой. Муж рассказывал, что в самом начале века крест на главный купол установил его отец. Никто не решался залезть - очень уж опасно было. Предложили Илье Петрову. Он тюремным надзирателем был, решил, видимо, о себе добрую память оставить. Рассказывают, обвязали его веревками со всех сторон, подняли на самый верх. А крест огромный, как его удержать?! Народ столпился, наблюдал, затаив дыхание. Собрался с силами Илья Николаевич, поставил крест. Тут по площади вздох облегчения пронесся.
Приезд Петровых в Ульяновск совпал с кампанией очищения родины Ильича от культовых сооружений. Елене Петровой более всего было жалко Вознесенскую церковь, она была такой красоты, даже неверующие комсомольцы надеялись, что ее-то сохранят в качестве музея. В Вознесенской церкви давно уже не молились, под куполами размещалась столовая с огромной кухней.
В день, когда к храму подогнали машину с железной "бабой", рядом собралась огромная толпа народа. Люди крестились при каждом ударе по стенам, народ был потрясен, когда увидел, что от удара молота храм превращается не просто в обломки, а в пыль.
Сдала тыловых крыс
Во время войны Елена Петрова работала на самом что ни на есть хлебном месте - начальником контрольно-учетного бюро Сталинского района. Это был отдел, куда директора магазинов сдавали продуктовые талоны, по которым горожане получали свой паек. Механизм был отработан: в отделе талоны наклеивали в специальную папку, гасили дегтем, а потом сжигали. Директорам магазинов выписывали ордера, что они отчитались. На этой должности можно было прожить всю войну, не зная голода и холода. Многие так и жили. Петрова же оказалась "собакой на сене" - так ее называли начальники других отделов - сама не воровала и другим не давала. А могла бы незаметно отложить для себя талончик, другой, семья бы тогда не бедствовала. Конечно, начальникам контрольно-учетных отделов по талонам полагалось больше продуктов, чтобы исключить злоупотребления. Это были полторы буханки хлеба в день, два килограмма сахара, полкилограмма масла в месяц, в то время как работники тыла по талонам получали 300 граммов хлеба, детям отпускали 500 граммов, сахара - 200 граммов в месяц, 1,5 килограмма крупы.
Коллеги Елены Владимировны из других районов катались как сыр в масле. Гулянки с разносолами устраивали чуть ли не каждый день. Звали и Петрову, она отнекивалась - не в чем прийти. Ей присылали в подарок меховое манто, она отправляла обратно, оставаясь в видавшем виды пальто. То и дело у дверей квартиры появлялись коробки с колбасами, шоколадом, коньяком, сырами. Маленькая дочь Надежда и свекровь пожирали яства глазами, но трогать не смели - категорически было запрещено.
Когда торговые работники и снабженцы отчаялись подкупить Петрову, на нее посыпались анонимки. Сколько раз к ней приходили с обыском, сколько по ночам таскали на допросы, Елена Владимировна сбилась со счета. Когда на побывку приехал раненый муж, нашел супругу на допросе в ОБХСС. Николай Ильич в кабинетах блюстителей порядка устроил такой разгон за несправедливое преследование полуголодной женщины, грозя всех посадить, что на время милиция от нее отстала.
Однажды в бюро с отчетом пожаловал начальник областного отдела торговли Тулузаков. Полуголодные женщины, увидев, какие товары себе приобрел Тулузаков, не могли поверить, что в военном Ульяновске такие вещи в принципе могли появиться. Талоны на шубы, меховые воротники, всевозможную обувь, одежду Елена Петрова погасила. Тулузаков шепнул: "Кому скажешь, задушу".
В отделе Елены Петровой тогда работала Наталья Петровна Белоусова, мама будущей олимпийской чемпионки Людмилы Белоусовой. Она была секретарем партийной организации. Когда начальник торговли закрыл за собой дверь, Белоусова сказала Елене: "Его талоны не сжигай, тебя посадят".
Петрова с Белоусовой вместо того, чтобы сжечь, папку с погашенными талонами положили в сейф. Наталья Петровна написала письмо в Москву, вскоре в контрольно-учетное бюро Сталинского района приехала комиссия.
В тот военный год в Ульяновске были обнаружены колоссальные хищения, некоторые успели выстроить новые дома, у некой Бердниковой в матрасе нашли пачки денежных купюр. Многих начальников отделов распределения снабжения посадили, Тулузаков получил десять лет лишения свободы. Петровой грозил: "Вернусь, в живых тебя не оставлю".
Из контрольно-учетного бюро Елена Владимировна уволилась, не хотела иметь отношение к торговле. Работала начальником отдела кадров на фабрике имени Горького, позже - в санатории "Серебряный источник". И никогда не оставляла любимого занятия - пения. После работы бежала в хор Аполлона Васильевича Каторгина, продолжала петь и став пенсионеркой - влилась в хор ветеранов войны.
Секрет своего долголетия Елена Владимировна объясняет просто - характер миролюбивый. Ни на кого не держала зла, всех прощала, много помогала, делилась последним куском хлеба. И всегда засыпала спокойно - совесть позволяла.
Алсу ИДРИСОВА.
