В 1999 году в государственной собственности уже осталось только 3,1 процента от общего количества предприятий, на которых было занято около 14 процентов персонала. Аналогичные показатели для частного сектора составили 88,4 и 39,9 процента соответственно.
К сожалению, рост доли частного сектора не привел к увеличению объемов выпускаемой продукции. Производительность труда на частных предприятиях была либо ниже, либо такой же, как и на государственных. Отсюда смена собственников российских предприятий в краткосрочной перспективе не привела к повышению эффективности их функционирования. Все эти годы (1994-1999-й) государственные капитальные вложения в расчете на одно рабочее место оказывались в 2,5-3 раза больше частных. И даже при росте общего объема инвестиций в 1999 г. коэффициент обновления основных фондов составил ничтожные 1,1 процента. Следовательно, тезис об эффективной долгосрочной стратегии частных собственников не выдерживает критики.
Разумеется, ни в коем случае нельзя ставить под сомнение необходимость частных промышленных предприятий, однако анализ эффективности их функционирования наводит на мысль о целесообразности существенной корректировки механизма выбора собственников при передаче государственных объектов на баланс частных владельцев.
В этом и состоит секрет того, что за 2000 г., первый год президента России В.В.Путина, не было замечено никаких признаков возобновления развития страны. Даже так называемый "экономический рост" является бухгалтерской туфтой. Дело в том, что разглагольствования власти, будто дела в экономике наконец-то пошли на лад и она даже начала бурными темпами развиваться, являются примитивной ложью. Так, по утверждению правительства, рост валового внутреннего продукта за 2000 г. будто бы составил 7 процентов. Но дело в том, что ВВП считается в денежном выражении. За предыдущий год на сырьевых рынках, и в первую очередь на нефтяном, больше чем в полтора раза выросли цены. Так что весь наш экспорт автоматически вздорожал. Это подорожание, и тоже автоматически, должно было увеличить стоимость ВВП минимум на 15 процентов, которые обеспечивались одной только ценовой разницей, не имеющей к реальному росту никакого отношения: это не физический рост экономики, а лишь увеличение цифр ее бухгалтерского баланса.
Теперь сформулируем простенький вопрос: если ВВП должен был за счет только цен и без какого-либо участия правительства вырасти на 15 процентов, а вырос только на 7 процентов, то куда делись остальные 8 процентов?
Ответ на этот вопрос имеется только один: на самом деле мы имеем дальнейшее падение ВВП на эти исчезнувшие 8 процентов. Получается, что в самых что ни на есть благоприятных внешних условиях мы получили 8-процентное падение реального ВВП.
Несколько цифр в подтверждение сказанному выше. По данным Госкомстата РФ, инфляция на потребительском рынке за I квартал 2001 г. составила 7,1 процента против 4,1 процента в I квартале 2000 г. Инфляция в марте составила 1,9 процента (в феврале - 2,3 процента, в январе - 2,8 процента). В России даже если к расходам "на социальную политику" приплюсовать расходы на образование и здравоохранение, получается около двух процентов от ВВП - меньше чем на оборону. Большинство европейских стран тратит (через бюджет) около трети ВВП на социальные нужды. Так кто же грабит народ? Напомним, что у нас принято называть капитализм "грабительским и антинародным". И еще. Задолженность по зарплате в России в 2001 г. увеличивается ежемесячно на 3-4 процента (на предприятиях и в бюджетной сфере).
Андрей МИХАЙЛОВ.
