В минувшую пятницу правление Ульяновского союза художников России (СХ) собрало пресс-конференцию. Повод, по словам Аркадия Егуткина, председателя правления, в том, что "идет накат на Союз художников, говорят, что он умирает, разлагается". Художники решили объясниться.
Впрочем, как стало понятно, суть проблемы шире, чем серия критических выступлений ТРК "Репортер" в адрес СХ и обида художников. Борис Склярук даже прочитал открытое письмо "Репортеру", которое называется "Не пытайтесь нас остановить". В нем - перечисление заслуг СХ: и что в нем 82 члена, и что есть заслуженные и народные, и что принимают участие в престижных российских выставках, организуют вернисажи у себя дома, в Ульяновске, и что занимаются благотворительностью, подарили картины госпиталю, театру кукол. То есть сообщения о смерти сильно преувеличены, союз, напротив, нерушимый, и скоро ему исполняется 65 лет.
Но есть и оборотная сторона картины. СХ должен налоговикам 2 млн рублей. И хоть художникам должны еще больше, по словам Анатолия Ермакова, директора ульяновских художественных производственных мастерских (они составляют материальную базу СХ), 4 млн, взаимозачеты нынче запрещены, и надо заплатить не только долг по налогам, но и делать текущие отчисления. Художники обратились к Владимиру Шаманову с просьбой помочь в решении материальных проблем их союза. Губернатор дал поручение своему советнику по экономике Дмитрию Пиорунскому. "И вот что этот советник посоветовал", - сообщил не без возмущения Аркадий Егуткин. Если отвлечься от эмоций, Пиорунский порекомендовал провести процедуру банкротства по такой схеме: руководство художественных производственных мастерских добровольно объявляет себя банкротом, передает активы правопреемнику, новому юридическому лицу, и через него гасится часть долга. Но художники не считают себя банкротами. "Мы здесь состарились все, мы отдали этому жизнь, и мы сможем за себя постоять", - сказал Аркадий Егуткин.
Было еще одно предложение, исходившее от юристов. Обзавестись каждому творцу лицензией и уйти на вольные хлеба, то есть продавать свои произведения любителям живописи самостоятельно. Эта возможность художников испугала. "Так всю жизнь будешь работать на лицензию", - сказал Аркадий Егуткин. И нарисовал мрачную перспективу. Допустим, художнику дают грант на 3 тысячи рублей в месяц, и на эти деньги он должен нарисовать столько-то картин. "Вот 3 тысячи заплатят, и все, что ты создал, все переходит в руки деньги дающих!"
Эмоций, как видим, много. Иногда не очень внятных, но тягостных. Художникам можно посочувствовать. Люди они непрактичные. Поэтому хотят, чтобы все было, как было. То есть прямой речью: "Директор художественно-производственных мастерских должен быть не экономист, а художник. Вот Ермаков - художник. Нам предлагают поставить директора с экономическим уклоном. Никаких уклонов не нужно. Нужны заказы!". Имеются в виду заказы на оформление общественно значимых помещений. И они, кстати, есть. Кукольный театр, скульптурный памятник воинам, умершим в госпиталях, оформление 86-й школы. Но вряд ли сегодня пойдет вал заявок на портреты знатных доярок, передовиков труда и выдающихся политиков районного значения. Время теперь другое!
А Союзу художников надо выживать не вчера, а сегодня. И выход нашли в сдаче помещений в аренду. В Доме художника, что возле "Детского мира", в результате поместился один большой "комок". Меня даже спросили недавно: "А разве у нас есть Дом художника? И что там, картины?". Картины тоже есть, развешаны между витрин с косметикой, орудиями труда парикмахеров и бытовой техникой. Это не выставка работ ульяновских художников, а продажа. Причем в силу своей второстепенной роли в Доме художника вряд ли успешная.
Напротив расположена галерея Союза художников. Но чтобы дойти в этом здании до выставки картин, надо миновать букмекерскую контору с ее азартными посетителями, барную стойку и кафе (запах! запах!), ювелирный магазин. Да и на втором этаже, где еще недавно были исключительно картины и скульптуры, теперь расположилась выставка-продажа мебели. Дорогие роскошные диваны и кресла контрастируют с философскими полотнами, трогательными портретами, родными, но непритязательными волжскими пейзажами. В общем, гармонии не получилось. Коммерция и искусство пока уживаются плохо. Более того, чем-то, что не приносит прибыли, приходится жертвовать. Например, детскими программами. Несколько лет в галерее действовала Арт-академия для больших и маленьких. Дети учились рисовать, знакомились с теорией искусства. Идея и воплощение принадлежат искусствоведу СХ Татьяне Стадлер. Но ставку искусствоведа сократили одной из первых. И теперь ребят, которых бывало за уши не оттащишь от галереи, встретят закрытые двери. О городских и областных выставках детского творчества, конкурсах антинаркотического плаката придется, похоже, только вспоминать.
Такое ощущение, что доля искусства в обоих залах СХ сокращается, как шагреневая кожа.
Правильный ли путь избрал СХ для решения своих материальных проблем? Какой из двух подходов к финансовой ситуации художников эффективнее? Тут больше вопросов, чем ответов. Вот еще один. "Как, по-Вашему, будут развиваться события?" - спросила я у Аркадия Ефимовича Егуткина. "Мы будем воевать", - ответил он. С кем? Против чего?
А им бы лучше писать картины. У многих наших художников это получается действительно замечательно.
Лилия ГРЕБЕНСКОВА.
