Представляя зрителям очередную премьеру, руководитель театра-студии «Анфан Террибль» («Ужасный ребенок» - в переводе с французского) Дмитрий Аксенов повертел в руках деревянный молоточек от ударного механизма фортепьяно и грустно так заметил, что театр, как рояль, проще сломать, чем понять, из чего он состоит. Подумалось: «К чему это он клонит?». Аксенов сказал, что студия играет последнюю премьеру на Малой сцене облдрамтеатра и после этого уходит, чтобы «учиться жить в других пространствах». Куда - пока не известно. Полтора года «анфаны» репетировали и играли на Малой сцене, и теперь вновь, как когда-то (когда они только что отпочковались от «Небольшого театра»), будут искать, где бы им пустить корни. Кстати, нынешняя премьера - это реализация замысла, который не удалось довести до конца в «Небольшом». Поэтому сначала - о премьере. Реальность абсурда Спектакль имеет странное название «Гемералопия» (это медицинский термин, означающий «куриную слепоту»). Он поставлен по одноактным пьесам известного польского драматурга Славомира Мрожека «Серенада» и «Кароль». Жанр постановки определен как «драматургическая сюита в двух частях». Обе части (или опуса, по определению Аксенова), помимо сквозной идеи человеческой слепоты в разных смыслах, объединяет сценография и музыка. Оформление аскетичное: актеры играют на простом устойчивом помосте из чисто струганных, некрашеных брусьев, это основа сценографии. Классическая музыка в спектакле - Бах, Альбинони, Моцарт - столь же мощный фундамент, поддерживающий абсурдистскую по форме, но не по содержанию, драматургию. Абсурд на фоне музыкальной классики приобретает четкие грани и, как отпечатанный на фотобумаге негатив пленки, словно отрицает себя, становясь самым что ни на есть реализмом. Абсурд подчеркивается актерской интонацией, а в целом все происходящее на сцене слишком правдоподобно. Эти пьесы, скорее, антиутопичны, а не абсурдны. Как писал классик жанра, драматург Эжен Ионеско, «абсурд так заполнил собой реальность, что реальности и реализмы кажутся нам столь же правдивыми, сколь абсурдными, а абсурд кажется реальностью: оглянемся вокруг себя». «Серенада» Опус первый - «Серенада» - с точки зрения режиссуры и актерской игры получился, пожалуй, более целостным, чем второй. Фабула пьесы проста и аллегорична, как в басне: Лис (артистка Татьяна Леонова) крутится возле курятника с целью поживиться; в курятнике Петух (Борис Абашин) и маленький гарем из трех кур: Блондинка (Анна Дулебова), Брюнетка (Анастасия Кизякова) и Рыжая (Любовь Юдина). Леонова точно играет Лиса-интеллектуала, утомленного жизнью и печальным опытом общения с глупыми курами: в его голосе усталость, он знает, чем все кончится, но для него задрать курицу было бы слишком просто, поэтому Лис интригует, ведет психологическую игру. Это, если угодно, Лис-Печорин, ради скуки соблазняющий княжну Мэри, или даже меломан-людоед Доктор Лектер из «Молчания ягнят», который после изрядной порции психологических экзерсисов обагряет свой рот человеческой кровью под возвышенную классическую музыку. Создатели спектакля «вытащили» из пьесы даже то, чего в ней, казалось бы, нет, например, «любовный многоугольник»: курицы-«жены» вроде бы даже ревнуют Петуха друг к другу, хотя на самом деле этот самонадеянный олух им надоел, поэтому они легко «западают» на Лиса, так как порок и смертельная опасность притягивают сильнее, чем глупый, предсказуемый, добродетельный муж в теплом курятнике. Лис этим пользуется, у него к потенциальным жертвам индивидуальный подход: в Блондинке он вызывает жалость к своей одинокой судьбе отвергнутого обществом изгоя, в Брюнетке активизирует ее страсть повелевать другим. Он легко соблазнил обеих, но не трогает их, его цель - Петух, до которого Лис в итоге добирается, пробудив в том банальное куриное любопытство и подогрев его самовлюбленность. Здесь следует режиссерская находка: Лис превращается в… Лису, и этот ход объясняет, почему в диалоге с Блондинкой Лис говорит: «Женщины как таковые меня вообще не интересуют». Лис одними губами проговаривает: «Я тебя люблю», но это выглядит так, как будто онговорит: «Я тебя убью». Тут открывается еще один смысловой пласт, связывающий коварство и любовь, и об этом зритель тоже может порассуждать на досуге. «Кароль» Опус второй - «Кароль» блестящая пьеса-антиутопия, заряженная антитоталитарным пафосом. «У меня личные счеты с коммунизмом, - пишет Славомир Мрожек в «Автобиографии» (1988). - Я считал себя героем романтической революции, а был всего лишь мальчиком на побегушках у самой паскудной и лицемерной власти в истории. Меня одурачили… Но у меня хватило ума - да и внешние обстоятельства помогли - окончательно распрощаться с этим идиотизмом». Внешние обстоятельства были таковы: Мрожек с женой попросили политического убежища во Франции, после чего все его книги на несколько лет исчезли с полок книжных магазинов в Польше, а пьесы были изъяты из репертуара театров. «Кароль» - пьеса о том, как интеллигентный человек, Окулист (его играет Алексей Храбсков), ломается под натиском слепой, тупой, невежественной силы. Подслеповатый Дедушка (Борис Абашин; Дмитрий Подшивалов) должен убить некоего Кароля, которого никогда не видел. Его поисками руководит Внук (Николай Шишигин; Ярослав Щедров), своеобразный идеолог борьбы с Каролем, абстрактным символом инакомыслия. Спасая свою жизнь, Окулист признает «право» Дедушки охотиться на людей и направляет эту тупую силу на невинного человека. Он не только находит оправдание своей трусости, но и сам становится идейным «каролистом», фактически, - стукачом, убийцей. Идеология, отменяющая мораль, - разве это не актуально? «Для нас нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата», сказал в 1920 году наш известный земляк, один из первых претендентов на звание «Имя Симбирского-Ульяновского края». Другими словами, всех остальных, непролетарских, Каролей - в распыл. Что и было сделано, потому что «Дедушка должен стрелять». А план по репрессиям в 30-е годы - разве это не охота на Каролей? А если сегодня вместо «Кароль» подставить «оппозиция», «Каспаров» или «Ходорковский», то станет просто жутко от осознания, насколько современен Мрожек, потому что тупая и слепая сила жива, у нее есть хамоватые идеологи и добровольные помощники. Постановщикуспектакля Дмитрию Аксенову почти ничего не пришлось изобретать: пьеса сыграна актерами, что называется, точно по тексту. Текст настолько хорош и остроумен, что работает сам по себе. Да, он вызывает смех, одна зрительница так и сказала: «Смешной спектакль». Но мне кажется, что «Кароль» Мрожека - это смех сквозь… не слезы даже, а сквозь страх. «А город подумал - ученья идут…» Премьера спектакля «Гемералопия» убеждает, что театрстудия «Анфан Террибль» с пользой провел минувший год: актеры профессионально выросли и подравнялись, взаимодействуют на сцене более уверенно. Творчески - коллектив на подъеме, но теперь он столкнулся с проблемой: нужно искать новый дом. Облдрамтеатр не продлил со студией договор, касающийся использования помещения Малой сцены. Как объяснила в телефонном разговоре директор театра Наталья Никонорова, поддерживать «Анфан Террибль» для театра слишком убыточно: «Мы почти три года занимались благотворительностью. В нынешних экономических условиях я не могу отнимать средства у своего коллектива, тем более что мы, как автономное учреждение, не получаем дотаций от государства, зарабатываем сами. А наша доля от спектаклей «Анфан Террибль» не покрывает даже затраты на освещение. Да и нашего зрителя они оттягивают, мы же продаем билеты на их спектакли. Я предпринимала массу шагов и в департаменте культуры, и с мэром говорила, - чтобы ребят куда-то пристроить. Но если никаких вариантов не будет, то я готова потерпеть до того момента, пока студия не определится с помещением». Конечно, драмтеатр изначально был для студии временным прибежищем. Насколько убыточны для драмтеатра «ужасные дети», без цифр в руках судить трудно, но с аргументом о том, что некоммерческий «Анфан Террибль» оттягивает на себя часть зрителей с большой сцены, хочется поспорить. Во-первых, никто не проводил такого соцопроса; во-вторых, у «анфанов» сложилась своя аудитория, «прикормленная» за время работы на Малой сцене; наконец, эти зрители все равно в итоге приходят в драмтеатр, это его потенциальная (или даже реальная) аудитория, молодежный резерв, если угодно, и в следующий раз, с большой вероятностью, привычкаприведет их и на спектакли большой сцены. Кстати, уже в декабре Малая сцена будет практически простаивать - запланировано всего шесть спектаклей. Когда студия «Анфан Террибль» только родилась, никто не говорил, что будет легко. И все же Ульяновск - странный город, он словно болен той самой гемералопией. Когда здесь появляется что-то интересное, город ставит перед ним препятствия, будто испытывая на живучесть, так что этому новому приходится выбирать: либо умереть, либо уехать. Поэтому для «Ужасного ребенка» надо срочно подыскать площадку. Какие будут идеи?
