В то время как Иван Гончаров, уже прославившийся своим писательским талантом, вел светскую жизнь в столице, в Симбирске жил его старший брат. Николай Александрович (на снимке) вел тихую жизнь, но благодаря писательским трудам Ивана многие ее подробности стали известны всей читающей публике страны. Сразу в нескольких своих произведениях Иван Гончаров использовал детали из жизни Николая. Увидела из окна и полюбила В начале 1842 года живущему в Петербурге Ивану Гончарову из Симбирска поступила необычная просьба. Старший брат Николай просил приобрести для него карету, сервиз, столовое серебро, парадный костюм и белье. Все это понадобилось провинциальному учителю для начала семейной жизни. Невестой Гончарова была Елизавета Рудольф, дочь симбирского врача. Семья Рудольфов жила по соседству с Гончаровыми. Существует предание, что Елизавета влюбилась в Николая, наблюдая ежедневно за ним из окна своего дома. Как бы то ни было, молодые решили пожениться. Но прежде Николаю Гончарову предстояло обстоятельно подготовиться к свадьбе, поэтому он и обратился за помощью к брату. Как прошли подготовка и свадьба, доподлинно мы не знаем. Но через несколько лет после женитьбы Николая Иван Гончаров создал фельетон «Письма столичного друга провинциальному жениху», основанный явно на его хлопотах, предпринятых по просьбе брата. За каретой отправил в Помпею «Посмотри, как ты написал письмо: что за бумага, во-первых! Желтая, толстая, точно древний пергамент, с недостатком новейшего времени, то есть промокающая. Потом, когда я вскрыл пакет, оттуда мне на руки, на жилет, на колени высыпалось с полфунта крупного желтого песку с каменьями; запечатано вместо ароматического сургуча какой-то смолой...» начинались в фельетоне нравоучения столичного льва провинциалу. Продолжались они полным разгромом привычек жениха. «Ты не поручил мне даже прислать тебе приличный домашний костюм. В чем же ты появишься перед женой? - вопрошал герой фельетона. - Не во фраке же. Неужели в своей стеганой фуфайке или, еще хуже, в том красном с мушками халате, который у тебя называется хитоном... Я так и вижу тебя в фуфайке, с выбившейся из-под галстуха манишкой, с висящими от нее тесемками, в стучащих, как молот, сапогах, с устремленными куда-то и в то же время ничего не видящими глазами, с поднятием одной брови выше другой...». Пожелания жениха по поводу новой кареты и вовсе оказались разгромлены в пух и прах: «Пишешь, чтоб карета не была низка, совершенно по-нынешнему, чтоб не вертопрашно: козлы широкие, запятки и т. п. Как это у тебя достает духу писатьтакие вещи! Не прикажешь ли выслать римскую триумфальную колесницу? Ну, об этом напиши в Помпею: может быть, и откопают... Пора бы бросить эту боязнь и недоверчивость ко всему новому: новое изобретение, открытие, выдумка - в чем бы то ни было - есть ведь уже шаг вперед, улучшение или дополнение прежнего: зачем же дичиться так всего нового, и часто еще не рассмотревши его? Если выслать, что ты требуешь, так ведь лет через пять карета превратится в колымагу, над которой и пойдут точить зубы в описаниях провинциальных нравов. Я так и жду, что тебя кто-нибудь да пристроит в юмористическую статейку... а ты же сам потом и прочитаешь за свои деньги где-нибудь в журнале. Видишь, в чем нашел щегольство: чтоб не было низко, по-новому! Боишься унизиться, что ли? Нет ведь, чтоб попросить выслать карету попокойнее, чтоб не чувствовать, как едешь в ней, чтоб не приходилось влезать на нее, как на колокольню, чтоб сзади не было этих двух неуклюжих рессор, как у похоронных дрог, и чтоб подушки, тесьма и проч. - все было покойно и изящно. Диоген, говорят, делал свои визиты в бочке: ну, мой друг, и ты с своей каретой недалеко ушел от него». Гимназисты отрезали пуговицы Попадание в фельетон было не первым для Николая Гончарова опытом участия в литературном произведении в качестве прототипа его героя. Так, его с братом поступление на учебу Иван Гончаров описал в очерке «В университете». Ну а позже Николай, как полагают гончарововеды, стал прототипом для сельского учителя Леонтия Козлова в романе «Обрыв». Между тем реальная учительская жизнь Гончарова-старшего складывалась не очень гладко. В Симбирске он преподавал в мужской гимназии и в Мариинском женском училище. С возрастом Николаю Александровичу стало сложнее справляться с непослушными учениками. И, несмотря на признание его преподавательских заслуг, проверяющие учебные заведения отзывались о нем неоднозначно. Например, в 1863 году было отмечено, что Гончаров имеет большие сведения и хороший лингвист, но при ведении урока не меняет тона ни на йоту, не делает ни одного быстрого движения и толкует с одним-двумя учениками. Через год проверяющий сделал еще более жесткий вывод: «Некоторые преподаватели, как-то: Гончаров, Чугунов, Феоктистов, Шевре и Зандман, мало имеют нравственного влияния на учеников, которые дозволяют иногда против них неприличные и непозволительные выходки. Так, я слышал за достоверное, что у Шевре один воспитанник плясал во время урока; Гончарову обрезали ученики пуговицы, что, впрочем, учитель отрицает, утверждая, что он пришел в гимназию в вицмундире с обрезанными дома пуговицами. В не так давно прошедшем времени Чугунову вскочил на спину один ученик, на выходе из его класса». Умер в день именин В 1864 году Николай Гончаров подал прошение об отставке с должности преподавателя. Через пару лет он, правда, вернулся в мужскую гимназию. Но еще через несколько лет должность пришлось оставить опять-таки изза нерадивых учеников. После богослужения несколько гимназистов окружили Гончарова на улице и стали спрашивать об оценках. При этом многие кричали, толкались и дергали преподавателя за шубу. Директор гимназии, узнавший о происшествии, потребовал от Гончарова имя зачинщика. Тот ответил, что это была всего лишь детская шалость. Но вышестоящее начальство расценило происшествие как недостаток воспитательной работы в гимназии, и в 1870 году Гончаров был уволен. Скончался Николай Александрович через три года в возрасте 65 лет. «6-го декабря в 9 часов утра скончался в Симбирске бывший преподаватель русского и церковно-славянского языков в Симбирской мужской гимназии коллежский советник Николай Александрович Гончаров... Хотя его знакомые и бывшие ученики знали о случившейся с ним водяной болезни, но никто не думал, чтобы день его именин стал и днем его кончины, и поэтому многие, пришедшие навестить почтенного старца и поздравить его с днем ангела, застали его уже лежащим на столе», - говорилось в некрологе, опубликованном в «Симбирских губернских ведомостях». Ну а 1 декабря 2008 года со дня рождения Николая Гончарова, о деталях из жизни которого мы можем теперь узнать из литературных произведений, исполнилось 200 лет.
