Итак, вот вам политическая новость: в самопровозглашенной Приднестровской республике провели референдум, в ходе которого подавляющее большинство граждан, девяносто с чем8то процентов, высказались за независимость с последующим присоединением к России.
Результат референдума - это воля народа. Имеет право народ сам решать свою судьбу? Я иного варианта не вижу, воля народа священна.
Ну, а как теперь быть России? В какую сторону ни шагнешь - все плохо. Признать референдум? Но ведь у самих полно автономий, вдруг завтра какая-нибудь из них тоже захочет присоединиться к Ирану или Индонезии. Не признать - тогда, извините, какие же мы демократы?
Ко всему прочему, это ведь только начало. На очереди - подобные же референдумы в Абхазии и Южной Осетии. И, не исключено, в Косово. Исход всех трех можно предсказать заранее - везде народ выскажется за независимость. Как реагировать нашей великой державе, постоянному члену Совета безопасности ООН? Никак не реагировать?
Увы, не получится - вынудят. Мало того, что ситуация опасна и двусмысленна - у нее еще и куча осложнений. В Абхазии и Южной Осетии три четверти жителей ходят с российскими паспортами, в Приднестровье их тоже хватает. Должна Россия защищать россиян? Не должна - обязана! Кому нужна страна, плюющая на своих граждан? А Сербия - наш союзник, хотя уж очень относительный, и признавать отрыв от нее священного Косова поля по меньшей мере не комфортно.
В общем, момент такой, когда благодаришь Господа, что ты не президент и не тебе приходится выбирать из двух, трех или десяти зол: поди, угадай, какое из них меньшее!
Лет, наверное, двадцать назад я написал статью о глобальной морали, где доказывал, что мировой порядок, установленный великими державами после победы над Германией и Японией, безнадежно устарел, что даже принцип невмешательства в чужие дела таит в себе изрядную долю подлости: Сталину, Мао, Пол Поту, Саддаму Хусейну и всей их братии предоставлялась возможность безнаказанно унижать и даже уничтожать собственный народ. Хотя президентов и премьеров тоже можно понять - если разрешить пересмотр границ, что останется от послевоенной, пусть убогой, пусть несправедливой, но все-таки стабильности?
Но я, повторяю, не президент, не Путин, не Воронин, не Саакашвили.
И меня умеренно волнует судьба правительств. Меня волнует иное.
Лет, наверное, двенадцать назад, после кровавой войны в Абхазии, у нас дома почти год жила учительница из деревни близ Сухуми, девушка по имени Мимоза. Отец ее был грузин, мать - абхазка. И воины обеих сторон конфликта, войдя в селение после победного боя, считали себя вправе обхамить и ограбить мирную семью, которая с какого-то бока непременно оказывалась вражеской. И теперь, когда изза Кавказского хребта доносятся воинственные вопли, во мне закипает злость, потому что любая «патриотическая» истерика направлена против Мимозы. А ее спокойствие, ее право рожать своих детей и учить чужих для меня куда важнее самых пафосных чиновничьих деклараций.
В последнее время в среде политических аутсайдеров стало модно говорить, что величие держав важнее прав человека. Я бы предпочел, чтобы эти корыстные «державники» жертвовали своими, а не чужими правами. А люди пусть живут так, как хотят. Хочется молдаванам влиться в Румынию - пусть вливаются. Нравится приднестровцам считать себя россиянами - пусть считают. А президенты и премьеры, озабоченные проблемой величия, пускай запомнят, что плетень, за которым семья Мимозы выращивает помидоры и виноград, выше и нерушимее любой государственной границы. Хотя бы потому, что человека создал Бог, а границу придумал чиновник.
