Как войдут в историю Ульяновска представители вновь образовавшегося класса «новых русских», пока неясно, но обязательно войдут. Оставят след в документах, архивах, памяти людей, как оставили о себе славу «бывшие хозяева жизни» - самые состоятельные люди Симбирска XIX века. О них есть что вспомнить и дурного, и хорошего, что мы и решили сделать вместе с научным сотрудником заповедника «Родина Ленина» Иваном Сивоплясом. Богатые и знаменитые Среди богатых и знаменитых симбирян XIX века значились имена дворян Орловых-Давыдовых, Левашовых, Скребицких, Поливановых, Киндяковых, Перси-Френч, купцов Акчурина, Куликова, Красниковых, Шатрова, Пастухова, Сачковых. Но самые состоятельные люди Симбирска, увы, жили не здесь, а в Петербурге. В XIX веке, впрочем, как и сейчас, чтобы преуспевать, нужно было находиться в столице. В свои же имения господа наезжали изредка, все дела здесь вели управляющие, которые собирали и отправляли хозяину налоги, всякого рода снедь. Дворяне, постоянно жившие в своих симбирских имениях, по российским меркам считались небогатыми. В столице их недолюбливали, а Александр II называл «симбирскими прапорщиками». Симбирские купцы в XVIII веке принесли своему городу всероссийскую славу торгового центра, однако держалась она недолго. В 1830 году царь Николай I даже хотел перенести центр губернии в Самару, поскольку там торговля шла бойчее. На рубеже XIX-ХХ веков Симбирск среди городов России по своим размерам находился на 75-м месте, входил в третью десятку по развитию, при этом городской общественный банк по своим активам был на третьем месте в стране. Предприниматели и население, вместо того чтобы активно заниматься бизнесом, клали деньги в банк и жили на проценты. Поистине Симбирск город обломовых. Богатые здесь тоже плакали У симбирских богатых, конечно же, были свои слабости, причуды, а также причины, чтобы плакать. Александр Никифорович Скребицкий был удачливым офицером. После Отечественной войны 1812 года его приблизил к себе великий князь Константин. Эту связь Скребицкий использовал по максимуму, завладев имениями в разных губерниях. Он вместе с великим князем служил в Варшаве, но в 1830 году грянуло польское восстание, имущество Скребицкого было разграблено. Константин умер то ли от холеры, то ли от отравления, так Александр Никифорович остался на бобах. Вышел в отставку в чине тайного советника, приехал жить в свое симбирское имение Тереньгу. Здесь построил дом, который сохранился доныне. Хозяином Александр Никифорович был жестким, любил приговаривать: «У меня хочешь, плутуй, хочешь, воруй, но концы хорони. Коли попался, не серчай». Он любил выходить на балкон своего дома с подзорной трубой и озирать окрестности «камеры слежения» у богатых были и тогда. Если вдруг хозяин видел непорядок, расправа была неотвратима. В подвалах у него имелись казематы с пыточными инструментами. По жалобам крестьян против барина то и дело возбуждали судебные дела, но благодаря связям Скребицкий всегда выходил сухим из воды. Отцом Скребицкий был не самым счастливым. Одна из его дочерей вышла замуж за Киндякова. У другой Софьи семейная жизнь не сложилась. Скребицкий выдал ее замуж за шведского барона. Тот служил гвардейским драгуном, вел беспорядочный образ жизни, для поддержания мужского достоинства употреблял сильновозбуждающие средства. Готовясь к брачной ночи с молодой женой, этих средств перекушал, и вся ночь прошла в эпилептических припадках. Наутро барон проснулся инвалидом. Софья не могла получить развода в течение 20 лет. Сын Александра Никифоровича Константин был болезненным, или, как тогда говорили, малахольным. То ли сказалась жесткая рука отца, то ли пережитое во время польского восстания. В университете не доучился, службу бросил. Престарелый отец назначил его управляющим имением. При нем пыточные тоже не пустовали. Прожил Константин недолго, умер от горячки. Завидный жених всегда риск Состоятельным молодым людям в XIX веке жилось неспокойно, они всегда находились под прицелом роковых женщин, желавших женить на себе денежных мешков. Одной такой даме в лапы попался племянник симбирского губернатора графа ОрловаДавыдова. В Петербурге он сошелся с известной итальянской певицей. Вскоре она объявила, что беременна, всем демонстрировала растущий не по дням живот. Сама же привязывала подушки. Молодой Орлов как честный человек обещал жениться, но родственники были категорически против, и свадьба всячески отодвигалась. Между тем настал срок, и итальянка уже показала «новорожденного», найдя для такого случая младенца. Но в какой-то момент сама же прокололась, неосторожно обмолвившись о своей тайне. Родственники, искавшие повода избавиться от аферистки, такого случая, конечно, не упустили. Подали в суд и освободили молодого Орлова от опрометчиво данных обещаний. Кто знает, может быть, сейчас в Ульяновске объявились бы какиенибудь итальянские «потомки» Орловых и требовали бы вернуть себе земли предков. Местные гобсеки До середины XIX века кутежи и загулы для симбирских купцов не были характерны. Они вели дело по старым дедовским правилам, держали себя скромно, спиртным не злоупотребляли. Не то что столичные собратья, которые бушевали в ресторанах, чудили, намазывая официантов горчицей, о чем с возмущением писали тогдашние газеты. Максимум, на какие чудачества были способны наши торговые люди, это заказать в кабаке миску картошки в мундире и заплатить за это 300 рублей, демонстрируя тем самым, что, мол, деньги для меня не главное, я от них не завишу. Но конец XIX века симбирских купцов изменил дела нужно было устраивать не только за чашкой чая. В здешних кабаках начались те же загулы и сорение деньгами. Негласным королем Симбирска XIX века был купец Федор Васильевич Красников, торговавший хлебом. Он с сыновьями владел здесь домами, магазинами, смотрел на всех сверху вниз, в том числе и на равных себе купцов. Колоссальными богатствами владел племянник Красникова Ефим Иванович Куликов (Куликовка названа в честь него). Имел 400 тысяч рублей капитала, огромный сад в 17 десятин (гектаров) земли на волжском косогоре, дом на Хлебной улице (ныне улица Орлова, 33). Весь квартал принадлежал ему. Он занимался благотворительностью, дал шесть тысяч рублей на роспись Германовской церкви, помог строительству приюта для монахинь и отчислял большие суммы на их содержание. Самое удивительное симбиряне узнали, когда Куликов умер. Все его движимое имущество составляли сундук, одеяло и два старых пальто стоимостью в 25 рублей. В доме не было ни мебели, ни икон. Зато денег был полон сундук. Куликов был старообрядцем, семейные узы не признавал, но женского общества не чурался. Возможно, у него были дети. Дома у него жила дама, называемая экономкой. Но свое состояние он завещал племяннику Данилову из Самары. Когда тот умер, не оставив завещания, вдруг объявилось множество Куликовых, претендующих на состояние «отца». Однако приближался 1917 год, полмиллиона рублей достались советской власти. Симбирскиекупцы при всей своей любви пустить дым в глаза умели, однако, и деньги считать, в семье зачастую были скупы, некоторые своих домочадцев держали впроголодь. Вели расходные книги, куда заносились не только покупки, но и взятки, чаевые. Однако оставили городу добротные дома, которые до сего дня украшают наши улицы.
