Генеральный прокурор Владимир Устинов высказался резко против телевизионного конкурса песен среди заключенных «Калина красная». На его взгляд, это пропаганда воровской субкультуры. И Генпрокурор скорее прав, чем не прав. Когда-нибудь исследователи, возможно, опишут этот феномен и объяснят его. Суть феномена - в пристрастии миллионов россиян к уголовно окрашенному творчеству. Особенно песенному. Кто пользуется маршрутками и частными автобусами, тот знает, что в огромном их количестве с утра до вечера рвут души именно таким «песняком». «Воровать - это талант», - хрипит в колонках голос, и хоть следом идет писклявая и придурочная ремарка: «Только незаконный (имеется в виду талант)», но в чьи-то мозги западает и строка про воровство. И так на протяжении всего маршрута - из центра куда-нибудь на Даманский. То ли водила побывал в местах не столь отдаленных и теперь тоской исходит, то ли просто тащится от блатняка. Покорно слушает все это и салон. Никто не возражает и не просит убавить громкость. Высказывались догадки, что такая любовь у россиян в генах. За время советской власти, дескать, миллионы побывали в лагерях и тюрьмах, а остальные миллионы были родственниками тех, кто сидел. Но тогда этого не было хотя бы в телерадиоэфире. Теперь же популяризация воровской субкультуры возведена на государственный уровень. Включаешь «Радио России» и попадаешь, к примеру, на такую передачу. Ведущая проникновенным, душевным голосом читает письмо. «Здравствуйте, дорогая редакция, - пишет автор. - Мне 18 лет (автор - девушка), волею судьбы я оказалась в местах лишения свободы. Срок большой, за убийство. Я очень люблю слушать вашу передачу». И так далее - тем же невинным, томным голосом. В конце - просьба включить такого-то певца... Периодически главное радио страны крутит и рекламу телевизионного конкурса песен. Организаторы выбрали в качестве бренда название трагического фильма Василия Шукшина, напевают в стиле тру-ля-ляй в рекламном ролике замечательную, вовсе не из тюремного фольклора, песню «Калина красная», превращая таким образом фигуру мудрейшего писателя и режиссера в какой-то воровской символ. А теперь представим на месте телезрителя паренька 16-17 лет. Смотрит он, как на экране блещут зеки, поют, зал им аплодирует, жюри улыбается и одобрительно кивает. Сидит паренек и думает: «И чего там особо плохого-то? Наоборот, не попади за решетку эти люди, не видать бы им ни всероссийской сцены, ни славы и не обзавестись бы толпами поклонников». Возражая Генпрокурору, Федеральная служба исполнения наказаний говорит, что через такие конкурсы заключенным дается шанс на исправление и возвращение к нормальной жизни. В качестве аргумента приводится пример с некой бывшей осужденной, ставшей после участия в конкурсе телеведущей. По-моему, это еще хлеще: оказывается, тюрьма помогает человеку найти свое призвание, то есть то, чего нет сегодня у мотающихся без работы и без интереса к ней сотен тысяч, если не миллионов, молодых граждан России. «Заключенные - тоже люди», - возражает служба исполнения наказаний, и это действительно так. В колониях, без сомнения, должно делаться все, чтобы человек, выйдя на свободу, начал жить по-другому. Проводиться в том числе и творческие конкурсы. Но зачем это на национальных телеканалах, готовых ради своих рейтингов и доходов, как известно, крутить часами даже сцены расчленения живых людей? Одно дело - романтизация воровской, по выражению Устинова, субкультуры, но есть ведь и еще один аспект. Среди телезрителей может оказаться, скажем, и мать парня, убитого нынешней телезвездой - ей-то каково наблюдать эти пляски?
