- Помогите, пожалуйста, человеку, пока он еще жив... - с этой фразы начинается наш разговор с жителями дома по проезду Сиреневому, 2. Сейчас на глазах этих людей разыгрывается трагедия, предотвратить которую они бессильны. Чтобы суть дела была понятна, вкратце расскажем его предысторию. Человека, с которым произошла беда, зовут Андрей Белоруков. Сейчас ему 42 или 43 года. В доме по проспекту Сиреневому,2 прошло его детство. Жил он в одной из квартир первого подъезда с отцом, матерью и сестрой. Нормальная была семья, хорошие дети, говорят соседи. Андрей работал техником в Центральном аэропорту. Женился. Потом с аэропортом произошло то, что произошло. Белоруков в числе многих лишился работы. Жизнь пошла наперекосяк. В семье тоже перестало ладиться. Сейчас его семья - в другом городе. Андрей в последнее время жил с овдовевшей матерью. Когда мать серьезно заболела (говорят, что была парализована и умерла в беспамятстве), за ней ухаживала дочь, сестра Андрея. После смерти старушки выяснилось, что она якобы переписала кооперативную квартиру полностью на дочь. Многие считают эту историю туманной и непонятной: как, дескать, мать могла обездолить сына, за которого так болела душой, оставить практически на улице. Теперь никто уже не даст ответа на эти вопросы. Соседи в юридическую сторону дела не вникали, да и кто бы им дал такую возможность. Минувшей весной Андрея из квартиры выставили. Он оказался на улице, а точнее - в родном подъезде. Пойти ему больше было некуда. Там просиживал днями, спал. Время от времени стучался в дверь своего прежнего жилья. Его не пускали. Пил? На этот вопрос наши собеседники отвечают утвердительно. И с сочувствием добавляют: вреда от него никому не было - тихий, добрый человек, даже слишком тихий и добрый, а то бы сестра не посмела так себя повести... Ближе к маю Андрею, очевидно, удалось прорваться в квартиру. Говорят, там произошло нечто, после чего его с тяжелыми травмами госпитализировали в БСМП. Оттуда он попал в наркологический диспансер, где пролежал больше месяца. Осенью вернулся в родной подъезд - под дверь, которая для него так и осталась закрытой. Наши собеседники говорят, что Белоруков - глубоко больной человек, после летнего происшествия его состояние значительно ухудшилось. Сейчас он не пьет. Пережить зиму в холодном подъезде Андрей вряд ли сможет. Пока спасается тем, что просит пристанища у старых знакомых и друзей. Его пускают на ночь, а потом он сам уходит. Понимает, что у каждого - своя жизнь, и ему в ней места нет. Люди, которые наблюдают эту трагедию, извелись. Невозможно оставаться безучастным, когда за твоей дверью с твоего ведома угасает человек... Как-то воздействовать на сестру Андрея соседи даже не пытаются. Да и смысла в этом нет - она уже все для себя решила. Самое страшное, считают люди, что и государство от таких, как Белоруков, открещивается, как может, старается просто не замечать их. Наши собеседники звонили в заволжское отделение соцзащиты, просили помощи. Там якобы сказали, что такими вопросами не занимаются. Соседи Андрея отодвинули в сторону эмоции. Они не возмущаются и никого не обвиняют, а просят, чтобы им дали прямой ответ на вопрос: «Кто, какое ведомство в нашем государстве, в нашем городе «занимается» людьми, попавшими в такие тяжелые жизненные обстоятельства? Если такой структуры нет, если власть обрекает этих людей умирать на улице, то пусть это прозвучит четко, определенно и честно». Когда материал об Андрее Белорукове был практически готов, в редакции раздался звонок, который невозможно не приобщить к «делу». Звонили нам с проспекта Гая, 55. На этой неделе в среду в шестом подъезде этого дома умер человек. Он, как и Андрей, жил «за дверью», питался подаянием, был, как принято говорить, бомжом. Жильцы подъезда его не гнали, сочувствовали. Бомж старался вести себя тихо, никому не мешал. За два дня перед смертью «постоялец» заболел. Его «соседи» вызвали сначала милицию, надеясь, что бедолагу увезут и поместят куда-нибудь в тепло. Потом вызвали «скорую». И те, и другие приезжали.Посмотрели, повернулись и уехали. В ночь на среду у мужчины началась агония, он скребся в двери, просил помощи. Не спали всем подъездом. К утру бомж умер. Люди снова вызвали «скорую». Врачи зафиксировали смерть и уехали. Труп остался. Он лежал весь день. Ближе к вечеру жильцы подъезда не выдержали - стали звонить по всем инстанциям, позвонили и в редакцию «СК». Постепенно они начали сомневаться, что мертвое тело вообще заберут...
