В сентябре Первый телеканал показывал сериал «Штрафбат». Да, действительно были такие подразделения в той войне, в которых солдаты-штрафники, из заключенных, дрались с врагом за свою Родину до последнего дыхания, не жалея своей жизни. А она, забыв страдания и муки этих солдат, наказала их дважды, предав забвению их имена. Об одном из рядовых 457-го штрафного батальона, Василии Ивановиче Софьине, что живет на улице Волжской в городе Сенгилее, я хочу рассказать. В Букринском аду Манерами и характером Василий похож на того бодрого веселого солдата, про которого Александр Твардовский сочинил поэму «Василий Теркин». Как видите, они и по имени тезки. Словоохотлив, даже сейчас, в свои 82 года, за словом в карман не лезет, все с юморком, с шуткой-прибауткой да с выдумкой. И выпить рюмочку-другую по светлым праздничкам себе позволяет. Про ту войну рассказывать не любит: расскажешь, мол, человеку правду о ней, проклятой, и по ночам кошмарные сны видятся. Словно заново все проходишь, аж пот прошибает, и кричишь, семью беспокоишь. Орденов и медалей у него ровно шестнадцать. Воевать начал с апреля сорок третьего. С начала войны работал в Куйбышеве - теперешняя Самара - на авиазаводе, была бронь. Завод самолеты-штурмовики «ИЛ-2» выпускал. А по той весне сапоги командирские ему в сапожной мастерской приглянулись. Он их обул и ушел как в своих. Суд был скорый, дали пять лет и с ходу в штрафной батальон определили. На воронежском фронте в ботинки с портянками обули, и вперед - на Запад. Росточка малого, худющий, но ловок, как юла, в любую щель пролезет, как раз для батальонной разведки сгодился. Когда Воронеж освобождали от фашистов, от их батальона единицы в живых остались, а он живехонек. После Воронежа батальон новыми штрафниками пополнили - и снова на передовую. В октябре в составе 1-го Украинского фронта Днепр форсировали. Вот где был ад кромешный. Нашего брата батальонов шесть было. Река - километра два шириной. Стояла на правом берегу деревня под названием Великий Букрин. Вот к ней через Днепр и переправлялись на плотах, лодках, а кто и вплавь. Немецкая артиллерия прямой наводкой бьет, самолеты на их головы бомбы бросают, а они плывут. Плацдарм на берегу захватили, дальше атаковали, а немец на проходной полосе деревья спилил навалом. Когда Василий через этот завал перелезал, пуля-дура в его ногу вошла и кость раздробила. Так в самом начале настоящего побоища он к санитарам попал, а те успели на плоту на левый берег отправить. По существу дела, на том плацдарме все погибли. В военную историю он вошел под названием «Букринский» - самый трагичный. В «Штрафбате» не скрыли, честно показали, что на острие атаки штрафники были. Кстати, в уже упомянутой 92-й артбригаде Днепр форсировал и будущий писатель Виктор Астафьев. Последний роман, написанный им - «Плацдарм», - как раз об этом Букринском. После опубликования романа на писателя посыпались обвинения, что он-де сгущает краски, такого ужаса не может быть даже на войне. На самом деле проклятый Букринский клочок земли стал могилой для тысяч солдат. Уже после войны при строительстве Каховской ГЭС пропитанная кровью земля оказалась затопленной водами рукотворного Киевского водохранилища. Так что косточки тех героев-смертников лежат на дне морском без имен и надгробий. А Василию Ивановичу Софьину после излечения в госпитале за ту переправу медаль «За отвагу» вручили. И хотя смыл он свою вину кровью, но штрафбат не покинул, а пошагал с ним дальше на Запад. Был случай, когда ему звание Героя Советского Союза предлагали. Но это уже другой рассказ. От Звезды Героя отказался Дело было в Карпатах. Это 4-й Украинский фронт. Комбат ставит перед разведчиками задачу: выяснить, есть ли на ближайшей от них сопке немцы и какова их численность. Разведчиков было пятеро. Софьина «колобком» звали. Старшина приказывает: «Ты, Вася, впереди катись, а мы за тобой следом пойдем, соблюдая дистанцию». На вершине сопки столкнулся он с немцами лицом к лицу. Сначала увидел одного, он за пнем лежал, и автомат в его сторону направлен, а рядом, у дерева, второй, в очках, и тоже автомат на изготовку. Василий первый очередь из автомата выпустил и в прыжке бросился в сторону, но споткнулся о корневище дерева и в овраг угодил. Метров шесть «ласточкой» пролетел, а когда на ногах оказался, не в сторону своих побежал, а в обратную. Смекнул: если погоня будет, за ним по оврагу вниз пойдут. Спрятался в кустах, ждет, что же будет. Оглянулся, а сзади здоровенный немец стоит и рукой машет. Вася - за автомат, а немец свой отбросил и негромко говорит: «Гитлер капут» - руки вверх поднимает, на своем языке объясняет, что в плен сдается. Тем временем друзья-разведчики с задания вернулись, командиру доложили: «Софьин погиб у нас на глазах, в лобовом столкновении с неприятелем». А часом позже он с Вернером (так немца звали) заявляются. Василий честь по чести пленного сдал и отдыхать в свою землянку пошел. Часа через два комбат вызывает и хвалит: «Рядовой Софьин, благодарность тебе от командования. Такого «языка» взял, что лучше и не найти. Будем на тебя наградной лист на Героя заполнять». А Василий, подумав, сколько листов заполняли и все где-то терялись, говорит: «Товарищ майор, я на орден Красной Звезды согласен». Его командир дивизии своим приказом награждает быстренько. На том и сошлись. Войну Софьин в Чехословакии под Прагой закончил. Там же второе ранение получил. Шли разведчики по минному полю след в след. Он, как обычно, первым. Василий прошел, а товарищ сзади подорвался. Товарища - насмерть, а Василию Ивановичу осколок в левое плечо достался. Снова госпиталь, вылечили - и назад в Закарпатье, с бандеровцами воевать. Вернулся с фронта в родное село Большая Борла, что в Тереньгульском районе, в 1947 году. Женился и работал в совхозе «Борлинский» - 25 лет кузнецом и еще 25 лет на различных сельхозработах полегче. И все было благополучно, да пять лет назад супруга его умерла, с ней 54 года прожили душа в душу. Остался один-одинешенек. Что скрывать, запил с горя горькую. Да, видимо, под счастливой звездой родился. Землячка-односельчанка пригласила на совместное жительство в город Сенгилей. И зажили «молодожены» дружно и в достатке. Пенсия у инвалида войны приличная. Социальная защита автомобилем «Ока» снабдила, топливом - тоже, регулярно в госпитале лечат, на курорт бесплатно возят. Жалко, конечно, что совсем мало остается их, солдат-окопников, прошагавших пешим ходом от Волги до Берлина. А они и не жалеют, что прошли, зато и воевать научились по-настоящему, и любить свою Родину - тоже.
Анатолий ЛАПИН, бывший односельчанин Василия Софьина.
