Тайна Садальского
хранится его приемной матерью в Доме престарелых
"Моей будущей мамочке от Стасика. Воронеж" - фотографию с этой трогательной подписью артист Станислав Садальский подарил Нине Владимировне Дудченко в апреле 1967 года. "Будущая мамочка" знаменитости (назвать ее мачехой язык не повернулся) сегодня живет в Ульяновске, в Доме престарелых.
"Такой же, как в детстве"
Ее мир - это небольшая уютная комнатка с соседкой на двоих, забота чужих людей, череда болезней и воспоминания. Этой весной Нина Владимировна случайно услышала по телевизору, что в Ульяновске ждут Садальского с гастролями, и сразу же попросила воспитателя Геронтологического центра Людмилу Владимировну Григорец помочь ей увидеть "Стасика". Встреча на спектакле отпадала сразу - за последнее время Дудченко перенесла несколько инсультов. Так что Станислава Садальского пригласили навестить Нину Владимировну в Доме престарелых.
И вот настал момент, когда он с огромными пакетами в руках, большой, растрепанный, шумный, в шарфе, сбившемся набок, возник на пороге ее комнаты.
- Такой же, как в детстве! Ничуть не изменился! - ахнула женщина.
Объединило одиночество
Юрия Александровича (отца Стаса и Сережи Садальских) и Нину Владимировну на первых порах объединило одиночество. Она осталась одна с тремя сыновьями на руках после развода. Он потерял жену. Нина Садальская погибла по трагической случайности. Когда троллейбус, в котором она ехала, резко затормозил, женщина упала и сильно ударилась головой. Позже у нее обнаружили опухоль головного мозга. Спасти Нину не удалось даже врачам Кремлевской больницы.
С тех пор осиротевшие Сережа и Стас стали жить в интернате, где их отец работал заместителем директора.
Мужскому триединству Садальских пришел конец, когда в их жизни появилась Нина Владимировна и ее сыновья. Дети сразу подружились, а взаимная симпатия взрослых укрепилась сочувствием и жалостью к сыновьям друг друга. Так родилась новая семья, большая, шумная, дружная.
- Пять ребят на мне было, а мне не тяжело, - рассказывает Нина Владимировна. - Как начну стирать - так двадцать пять мужских рубах, зато когда садилась пельмени лепить - и мальчишки со мной, так что быстро дело шло. По улице идем - все пятеро вокруг меня. Юра с ними всю зиму на коньках, лыжах ходил. Летом мы с мужем работали в пионерском лагере, и дети с нами...
Любил покушать, повалять дурака
А центром этого благополучного мира был Стас - так, во всяком случае, сегодня вспоминается Нине Владимировне. Он больше всех любил покушать, повалять дурака, побалагурить. Но какими бы смелыми и безрассудными ни были его розыгрыши, они никогда никого не обижали.
- Я знаю, что Стасик с раннего детства хотел стать артистом. В семье к этому относились по-разному, - рассказывает Нина Владимировна. - Отец был категорически против. Бабушка подсмеивалась над ним. Зато его мама верила в то, что это не просто детские мечты. "Стасик, ты будешь артистом", - говорила она.
Уже после смерти матери, на театральных подмостках интерната, Стас всегда был непревзойденным. Его успехи поощряла директор: "Иди, Стасик, к мечте".
Побег
- К поездке в Москву, в театральное училище, он готовился еще в школе, - рассказывает Нина Владимировна. - Перезнакомился со всеми воронежскими артистами, ему дали адреса, список документов, необходимых для поступления. После окончания школы, летом, Стасик два месяца работал - собирал деньги на поездку. Отец ничего не знал, рассчитывал, что сын будет поступать в военное училище.
Так Нине Владимировне пришлось стать сообщницей будущей "звезды".
- Тетя Нина, хочу стать артистом, у меня получится, - секретничал он с ней. - Вы меня еще увидите на большом экране.
Об отъезде в Москву Стас предупредил Нину Владимировну заранее. Она дала ему адрес своей знакомой, врача, бывшей фронтовички. У нее парень должен был остановиться. Накануне "побега", вечером, Стас условился с Ниной Владимировной, чтобы она как можно дольше не говорила отцу, куда он поехал и где остановится. Они попрощались. А утром Юрий Александрович собирался вести сына на собеседование в военное училище. Конечно, были расспросы, причем очень настойчивые - старший Садальский подозревал, что жена знает больше, чем хочет показать. Она тянула паузу как могла. Первой о побеге Стасика рассказала бабушка, которая хоть и не верила в успех, тоже была участницей заговора.
Прошло время, и Нина Владимировна ахнула, когда увидела Стаса, улыбающегося ей со страниц журнала "Экран". А встретиться снова им пришлось в Грозном, спустя много лет после того, как дружная большая семья окончательно распалась. Тогда Садальский блистал уже в качестве настоящей звезды на настоящих театральных подмостках. Тетя Нина была на его спектаклях, а он гостил в ее доме. Все это продолжалось три дня, в течение которых Стас опять балагурил, смеялся, шумел.
Семья распалась
С Юрием Александровичем Нина Владимировна рассталась вскоре после отъезда Стаса в Москву. Его позвали работать на Курилы, посулив хорошие заработки, но минимум бытовых удобств. Она из-за детей отказалась с ним ехать. Оставаться одной в Воронеже было тяжело, пришлось возвращаться на родину, в Грозный. Долгие годы они с Садальским писали друг другу теплые и трогательные письма. А однажды Нина Владимировна получила письмо с Курил, написанное незнакомым почерком. В нем Юрий Александрович сообщал о том, что ослеп. Отныне в переписке появился третий - родная сестра Юрия Александровича взялась писать письма под его диктовку. Постепенно теплые и задушевные слова стали исчезать с листов бумаги, потом на настойчивые письма из Грозного и вовсе перестали отвечать.
Этой весной в своей комнатке в Доме престарелых Нина Александровна узнала от Станислава Садальского, что его отец умер год назад. И только тогда почувствовала, что окончательно потеряла его. Теперь она часто думает о том, что помешало ей вернуться в Воронеж хотя бы на несколько дней - боязнь оказаться ненужной или вечные заботы о сыновьях, хотя уже и взрослых, о доме?
Бросить свой дом ей пришлось в войну. Она уходила оттуда по горящему городу с престарелой матерью и сыном. Им повезло добраться живыми до Орджоникидзе. Там, в Доме престарелых, женщины нашли приют. Однако война для Нины Владимировны на этом не закончилась. В Орджоникидзе боевики убили ее сына, там же пришлось похоронить мать. До Ульяновска она добиралась одна, ехала к своему младшему сыну.
Два автографа
Сейчас Нине Владимировне 78 лет. Она убеждена - счастливыми были те шесть, прожитые дружной семьей вместе с Садальскими. Самая большая ценность в ее комнатке - несколько фотографий, чудом сохранившихся после пожарища в Грозном. На одной из них - Сережа, Юрий Александрович и Стас, такие, какими она их узнала. Первых двоих уже нет в живых. Сережа ушел из жизни гораздо раньше отца - погиб в автомобильной катастрофе в тридцать с небольшим лет. Он, как и брат, мечтал стать артистом, но вынужден был признать, что дар лицедейства полностью достался Стасу.
Третий слева на фотографии - Стас. До недавнего времени Нина Владимировна была уверена, что сможет видеть его только на телеэкране - ведь после войны в Грозном они окончательно потерялись. Но вот в Ульяновске случилась новая встреча...
Станислав Садальский дважды дарил Нине Владимировне Дудченко свой автограф. Первый - на той самой фотографии с многообещающими словами "Моей будущей мамочке", а второй - этой весной, на книге, которую сам написал. Называется она "Дебил-шоу". Реликвия, бережно обернутая в газетную бумагу, за лето перечитана всеми знакомыми Нины Владимировны по Дому престарелых не один раз. А самого "звездного" сына здесь ожидают осенью. Во всяком случае, он обещал. Говорил, что приедет. Опять на гастроли.
Татьяна ЗАХАРЫЧЕВА.
