Репьевский дом-интернат для престарелых - самый тяжелый в нашей области. В нем собраны отпетые рецидивисты, отмотавшие длительные сроки в местах заключения. Здесь есть даже вор в законе.
Дожив до глубокой старости, став больными и немощными, эти люди по-прежнему опасны для общества. Не случайно под окном интерната постоянно дежурит милиционер. Тень преступлений, которая стоит за плечами почти каждого из его обитателей, будет, наверное, преследовать старых зеков до последнего часа. В минувшую пятницу в интернате обсуждалась тема подготовки к зиме. Подготовились успешно.
Собран неплохой урожай зерновых - по 18,5 центнера зерна с каждого гектара; больше прошлогоднего заготовлено картофеля и овощей; засолено в достаточном количестве капусты, огурцов и помидор; заложена на зимнее хранение морковь. На ферме подрастают 200 поросят.
- В комнатах, где проживают бывшие зеки, температура сейчас не ниже 20-22 градусов тепла, - говорит директор интерната Александр Романов. - Меньше нельзя: жильцы начнут писать жалобы во все инстанции, мол, ущемляются права человека, нарушается российская Конституция...
Александр Николаевич рассказал об истории создания спецучреждения. Открылось оно 30 октября 1957 года.
Именно сорок пять лет назад первых немощных стариков поместили в отремонтированную старую дворянскую усадьбу, которая в царское время переходила от одного владельца к другому. Это были помещики Сачков, Бестужев, Корякин. Им же принадлежали пашня, спиртзавод, мельница и пруд, в котором, как утверждают старожилы, водилась даже форель. Царскую рыбу за годы советской власти всю перевели, пруд загадили. Сейчас зеки ловят здесь карасей: население приюта, несмотря на криминальное прошлое, свободно передвигается по Репьевке. Правда, не все дарованной свободой дорожат, время от времени в приюте совершаются новые преступления, в том числе и убийства.
В последующем интернат выстроил новые жилые помещения, а старую помещичью усадьбу закрыли. Дальнейшая ее судьба пока не решена.
В 1994 году учреждение получило статус интерната по обслуживанию престарелых граждан, лишенных свободы и особо опасных рецидивистов.
Веселые "ребята и девчата" здесь живут! Обслуживающий персонал ходит в сопровождении охраны.
Меня предупредили: будь готов услышать самые нелицеприятные эпитеты, круче которых, возможно, еще не приходилось встречать. Но оскорблений я не слышал, ловил на себе лишь угрюмые, испытывающие взгляды старых обитателей дома.
Во дворе мелькнула фигура человека с метлой в руках.
- Кореец Кантэер работает у нас дворником, - поясняет Александр Романов. - В России живет давно. Неоднократно судим. Порывался вернуться на родину, но, совершив очередное преступление, опять садился на нары. Отмотав последний срок, попал в Репьевку. Однако и здесь поссорился с одним из зеков и сломал обидчику два ребра. Инцидент замяли.
- А Вы сами не подвергались нападениям? - спрашиваю у Романова.
- Было дело. Как-то ночью пошел проверить владенья интернатовские. Вижу, человек навстречу идет. В темноте сразу-то не разберешься, кто именно. Поравнялись. Мать честная! Самый отпетый рецидивист гуляет под луной. Замахнулся на меня топориком. Я отпрянул в сторону, выхватил газовый пистолет, чуть не в упор выстрелил. Стоит как в землю вкопанный. Стреляю второй раз. Продолжает стоять. Глазами остекленевшими буравит. Ну настоящий дьявол! Тут меня злость взяла. Не пойму, почему держится на ногах? Упасть же должен! Вон и топор не выронил - крепко держит в руке. Не знаю, что на меня нашло: то ли от отчаяния, то ли от злости - со всей силы ударил я кулаком шайтану в самый лоб. Тут он и обмяк, топорик выронил и сам рухнул как подкошенный. С тех пор меня зеки стороной обходят.
Поднимаемся на второй этаж жилого здания. Население интерната кучкуется возле телевизора. Смотрят фильм "Бригада", хотя и собственных криминальных эпизодов оставили в жизни уйму. Взять хотя бы Варвару Китаеву. Ей сейчас 73 года. Если верить ее словам, то получается, что впервые дали ей срок за сущий пустяк: в послевоенное время поймали в поле с пригоршней зерна. Пятнадцатилетней Варваре припаяли 15 лет лагерей. Шесть лет провела в зоне. Выпустили на свободу после смерти Сталина. Потом Варьку сажали в тюрьму еще несколько раз - за воровство.
- В зоне я как-то приглядела одного мужичка, - вспоминает Китаева. - И - забеременела. Меня выпустили на свободу. Вскоре дочку родила. Назвала Людмилой. У нее своя семья. Живет и работает в Цильнинском районе. У меня две внучки и двое внуков.
- Навещают вас?
- Изредка навещают, - ответила Варвара, смахнув слезу. - Я ни на что не жалуюсь. Мне ничего и никого не надо. В том числе и мужиков. Тут некоторые бабы находят себе. А мне было достаточно одного - в зоне. С мужиками сейчас одна морока. Я своей свободой дорожу. Мне не скучно. Работаю по мере сил. Вяжу варежки и носки.
Николай АЛАБЕРДИН.
